Падение Валькирии
Шрифт:
Она замолчала и криво улыбнулась.
— А затем меня подловили.
Девушка схватила пустой стакан и швырнула в стену. Раздался звон бьющегося стекла.
— Меня привязали к столбу, раздели и поставили видеозапись. Сами не подходили, кидали камни. Целились в пах и грудь, мудаки. А затем заводила посчитал, что камни — слишком скучно. Они нашли несколько бутылок и использовали их. В финале вообще притащил дротики для игры в дартс. Очень, блядь, смешно им было, когда с первого же броска дротик воткнулся мне в грудь. Второй попал в
Она взяла ложку и подкинула в воздух. Ложка замерла у неё перед глазами.
— Третий дротик замер, не долетев до меня всего ничего. А вместе с ним замерло всё. Как я потом узнала, в радиусе двух сотен метров. В том числе кровь в венах этих уродов. У них и вообще у всех, кто попал под действие силы. Не знаю, сколько тогда погибло, до хрена, наверное.
Мужчина кивнул.
— Да, три с небольшим тысячи человек.
— А! — она хмыкнула, — Ну, меньше, чем у тебя.
Мужчина подбросил в воздух чашку, и та тоже замерла.
— И что ты чувствовала?
— Да презрение к уродам этим. Из-за каких-то сопливых придурков всё произошло. Дерьмо в жизни случается, но вашу мать, из-за какой херни оно чаще всего происходит!
Она откинулась на спинку дивана.
— Я как очухалась и сообразила, какого хрена случилось, сначала не знала, что делать. Ну, в смысле после того, как убралась оттуда и всё обдумала. Вот хочу я сделать что-то хорошее. И что? Надевать цветное трико и идти искать гопников по подворотням? Это же тупо! Я понимаю, это, как его…
Нервно постучав пальцами по столу, девушка повернулась к окну, будто ища там подсказки.
— Делать, что должен, с тем, что имеешь, там, где ты есть? — спросил мужчина.
— Да нет! В смысле, да. Но я не об этом. Философия есть, в интернете читала. Эти, экзистенциалисты, во. Жизнь — мрак и тьма, существование человека — боль и тоска. Но человек несёт ответственность за свою жизнь и, если не хочет смыть её в унитаз, обязан стремиться к добру и справедливости, или типа того, — пояснила девушка. — Философия, чтоб её. Я, может, выгляжу как дура, но не потому, что дура, а потому что мне срать на чужое мнение. Даже если оденусь хорошей девочкой, никто меня не примет. Никогда не принимали. Но я не дура.
Она отрицательно покачала головой.
— Так вот, экзистенциалисты. Даже если все усилия приведут лишь к кратковременному локальному изменению ситуации к лучшему — всё было не зря, понимаешь? Одному человеку не под силу изменить весь мир, но в самом стремлении это изменение произвести и содержится смысл.
Мужчина удивился.
— Зрелое суждение. Я впечатлён.
— Ага, — улыбнулась девушка. — И я задумалась. С моей силой простые бандиты — это не то чтобы мелочно, я бы сказала, неправильно. Нет, я и этим занималась. Свой родной город очистила насколько могла. Даже много времени не потребовалось, но торчать на месте и отлавливать новых бандитов по мере появления… Я могу больше! Да и преступники
Мужчина улыбнулся.
— Поверь, с моей силой борьба с преступностью вовсе превращается в цирк абсурда. Это одна из причин, по которой я не люблю супергероику. Тупой цирк абсурда.
— Ну, с теми же кейпами всё объяснимо. Они же все там психи! Злодеи — в особенности. Способности огромные, а мотивация смешная. Да и атмосфера медленно приближающегося конца времён накладывает отпечаток. То, что ты не осознаёшь приближающийся апокалипсис, не значит, что ты не ощущаешь его приближение подсознательно. Губители как бы намекают, что человечеству осталось немного.
Он развёл руками.
— В свете этого стремление получить власть в одном отдельно взятом городе выглядит ещё тупее. Я списываю это на мировоззрение автора. Они там все индивидуалисты, не способные воспринимать ничего, что выходит за рамки личной выгоды. Поэтому супергерои у них либо мстители, то есть по факту травмированные психикой люди, либо, если конченые альтруисты, то пришельцы из космоса. Ну или какие-нибудь богини. Нормальный человек же не может стремиться сделать всем хорошо и просто так, без личной выгоды, да?
Девушка рассмеялась.
— Да, верно подмечено, — она хитро посмотрела на собеседника. — А ты не такой душный зануда, каким сначала показался.
— Ты ещё плохо меня знаешь. Так под каким именем ты теперь выступаешь?
— Энтропия, — ответила она. — Сначала я думала взять прозвище Кинетик. Я только кинетическую энергию могла обнулить. Ну и гравитацию ещё. Но потом раскрылась полностью и… — она провела пальцем по столешнице, и материал в месте контакта разрушался, будто его расщепляли на атомы. — А ты?
— Думаю, очевидно. Крысолов.
Энтропия на секунду нахмурилась, а затем понимающе кивнула.
— Гамельнский Крысолов. Ты тоже сначала не все возможности своей силы раскрыл?
Крысолов отрицательно покачал головой.
— Нет, я всё понял сразу. Или почти сразу. Первые дни были сущим кошмаром, — Крысолов кивнул на барную стойку, за которой стояли два сотрудника кафе. — Стоило мне обратить внимание на человека, и он уже выглядел вот так.
Оба сотрудника стояли на месте и слегка покачивались, более не двигаясь и глядя прямо перед собой пустыми глазами.
— Жесть, — подтвердила Энтропия. — И сколько держится эффект?
Крысолов пожал плечами.
— Пока не имел возможности проверить. Ни с кого эффект так и не спал.
— Пиздец, — оценила Энтропия. — И как далеко ты можешь вот так людей доставать?
— Несколько сотен метров, если сосредоточусь. В пассивном состоянии метров сто как раз.
Девушка поднялась, хватая куртку и накидывая на плечи.
— Тогда нефиг откладывать! Погнали! Устроим маленький государственный переворот, пока этого не сделал кто-нибудь другой!