Падение Вавилона
Шрифт:
Пистолет в кармане, патрон в патроннике, предохранитель снят. У всех остальных – то же самое. Им всего лишь надо – добраться до одного места на окраине, его называли «лаз», американцы его заминировали растяжками – но растяжки эти частично сняли, а частично их надо было обойти. Опытный человек вполне мог это сделать и уйти в болота, куда ни американцы, ни британцы не совались.
– Отвезешь нас, – сказал Бешехти хозяину, не поднимавшему глаз, – машину потом оставишь себе…
Ему не нравилось, что этот человек не смотрел ему в глаза. Муллы говорили, что здесь такие же шииты, как и они сами, и им нужно помочь в борьбе с неверными, но Арад Бешехти был тут не первый раз и видел, что это не так. Люди здесь не смотрели другим людям в глаза. Жертвовали на джихад не иначе как под дулом автомата – были и другие, но они были в меньшинстве.
Саргорд почему-то изменил решение. Он так и не мог потом вспомнить – что ему показалось тогда, что было не так.
Но что-то было не так.
– Нет. Сделаем так. Ты сядешь на заднее сиденье. Потом пригонишь машину обратно сюда, потому что она будет твоей. Пошли. Арам, сядешь за руль. Ты знаешь город.
– Слушаюсь, эфенди.
– Все, пошли.
Автомашиной, которая должна была доставить их к «лазу», был белый китайский пикап «Черри», довольно популярный в этих местах, потому что дешевый, их закупали в Китае тысячами для разных гуманитарных организаций и местных органов власти, как только они ломались, попадали под обстрел или подрыв – бросали. На этой машине были знаки, удостоверяющие ее принадлежность к Красному Кресту, и в ней вполне могли разместиться пять человек, двигатель был откровенно дохлый, но кабина просторная.
Арам сел за руль, Арад сел рядом с ним на переднее пассажирское сиденье. Хозяин дома, Муслим, не отходил от него ни на шаг – сходил, открыл ведущие на улицу ворота, потом вернулся – и они сели в машину. Ни один из тех, кто садился сейчас в машину, не знал, что за ними наблюдают несколько британских пехотных офицеров и американских военных моряков в центре боевого управления в Шияба, недалеко от отеля Шатт аль-Араб, не знали о снайперах, занявших позиции в сотне с лишним метров от ворот, и не знали, что почти всем из них осталось жить всего лишь несколько секунд.
– Наблюдаю пять целей! Садятся в машину, белый пикап, все цели находятся в кабине. Оружия не наблюдаю, повторяю: оружия не наблюдаю.
– Белый, вопрос: цели идентифицированы? По целям разрешено вести огонь?
Точно так же в свое время запрашивал командование командир британской снайперской группы, который больше чем любой другой британский офицер сделал для борьбы с терроризмом в городе. Когда пришла пора кому-то отвечать за все то, что натворили, крайним оказался именно он, его отстранили от службы и отдали под трибунал, который шел ни шатко ни валко. Все понимали безумие происходящего – воюющего с врагами офицера отдали под суд, но политкорректность требовала именно этого.
– Наблюдаю автомашину, она движется, – предупредил один из снайперов.
– Белый, вопрос…
– Зеленый свет, цели уничтожить! – подтвердил Белый, то есть штаб операции.
– Вас понял.
Автомашина тронулась, на малой скорости начала выруливать на улицу – надо было проехать буквально шесть-семь метров и потом поворот. Она проехала эти метры, начала поворачивать вправо, Арад машинально чуть подался вперед, чтобы посмотреть, что на дороге – и в этот момент все стекла в машине разлетелись совершенно беззвучно, его словно хватило молотком в плечо, брызнуло горячим. Машина дернулась, он машинально пригнулся, спасаясь от пуль, и увидел, что Арам, избегнувший смерти вчера по причине трусости хозяина дома, навалился на рулевую колонку и кровь хлещет из его пробитой артерии на пол, на рулевую колонку, на приборную доску…
Сзади кто-то захрипел, забулькал, и его снова ударило, нет, не ударило – обожгло, как будто палач ударил его кнутом [47] . Руку он почти не чувствовал – но усилием воли он заставил себя схватить руль и довернуть машину на дорогу… мертвый, навалившийся на руль Арам по-прежнему давил на педаль газа, и машина ползла вперед на первой
Они чуть-чуть промедлили, буквально секунду. Только потом, разбирая далеко не идеальную операцию, они пришли к выводу, что надо было стрелять не на повороте, а когда машина только выехала из ворот, поймав момент, когда угол встречи пуль со стеклом был бы равен примерно девяноста градусам. В этом случае водитель и передний пассажир были бы убиты снайперским залпом мгновенно, а те, кто сидел на заднем сиденье, при попытке покинуть машину так же попадали под снайперский огонь, у Mk11 очень слабая отдача, и четыре снайпера, отработав по впереди сидящим, уже были бы готовы встретить выскочивших новыми снайперскими выстрелами. Но увы… не в последнюю очередь из-за того, что штаб до последнего момента тянул с «зеленым светом», они выстрелили ровно тогда, когда машина повернулась на сорок пять градусов по отношению к дороге – и все прошло не так гладко.
47
В Иране до сих пор сохранились телесные наказания, применяются они очень обширно. Даже приговоренных к смерти, перед тем как вздернуть, порют кнутом.
Первый снайпер первым же выстрелом завалил водителя – тот был тяжело ранен или убит, снайпер был в этом уверен, он видел разлетевшееся стекло, кровь и навалившегося на рулевую колонку водителя. Точно так же был убит один из террористов на заднем сиденье, а вот насчет тех двоих, что сидели справа, уверенности не было. Второй снайпер точно был уверен, что попал в переднего пассажира, но насколько серьезным было ранение, он сказать не мог, а человек бывает довольно крепок на рану, особенно человек подготовленный. Пока первые номера делали свои первые прицельные выстрелы, вторые открыли огонь из карабинов, стреляя практически наугад и пытаясь достать тех, кто сидел справа от водителя и впереди и сзади. Причем, как это и было оговорено, основной шквал огня пришелся именно на заднее сиденье.
По расчетам снайперов, машина с погибшим водителем должна была или остановиться, или продолжить движение прямо, чтобы через несколько метров ткнуться радиатором в дувал на противоположной стороне улицы. Вместо этого машина как ни в чем не бывало, пусть и не увеличивая скорость, вырулила на дорогу.
– Беглый огонь!
Четыре снайперские винтовки изрыгнули новые пули, пули ударили по кузову, по остаткам стекол, ища свои жертвы в темном салоне машины. Но машина продолжала удаляться от них, и угол стрельбы становился уже неприемлемым, линию огня закрывали крыши домов и пальмы. Перед тем как машина окончательно скрылась из поля зрения снайперов, один из них выстрелил по колесу уходящей машины, стараясь как-то остановить ее.
И даже, похоже, попал. Но – не остановил…
В осыпаемой пулями машине Арад Бешехти получил четвертое ранение – выбитый пулей осколок металла больно укусил в спину. Чувствуя, как он теряет кровь, Арад до конца удерживал руль. Последней его осознанной мыслью было то, что он сегодня встретится с Аллахом.
Пришел в себя он уже в Керманшахе, в больнице, куда его переправили без сознания. Оказалось, полицейские, которые первые подъехали к месту, умудрились вытащить его из машины из-под носа у британцев и американцев и тем самым спасли. По разведывательным данным, террористов было четверо – и оккупанты хватились не сразу, а когда хватились – было уже поздно. Полицейские были тайными сторонниками армии Махди, британцы их обучили, выдали снаряжение, оружие – а когда под ногами загорелась земля, их предупредили такие же, как они, махдисты, и полицейские со всем своим штатным оружием и снаряжением ушли в банду.
Все остальные, кто был в машине, и честный Муслим, и подонок Арам, и трусливый хозяин дома, давший приют преследуемым, и еще один иранский офицер из Корпуса стражей Исламской Революции, погибли.
Арад Бешехти поправился. Видимо, на то была воля Аллаха.
День 28 июля 2015 года
Афганистан, провинция Кандагар
Район населенного пункта Джабадар
Горело солнце под горою,
И вместе с ним горел закат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят…