Падение владык
Шрифт:
Мачеха так и умерла толком не разгаданной. Оставив детей на ненавистную падчерицу. Жила стервой, погибла героиней.
В окне мелькнул покосившийся домишко. В просвет между конскими боками.
Предместье? Значит, скоро. В седла. А Рунос — в смерть.
Впереди — Словеон. И вновь от Ирии Таррент ничего не зависит. Если уж не зависит от рожденной в пурпуре принцессы, запросто прихваченной в заложники…
Спасти бы хоть Кати! Раз уж она разучилась лицемерить, зато выучилась бесстрашно дерзить
Кто найдет Эйду, кто — ее дочь? Кто присмотрит за Иден?
Словеон… Когда-то глупая девчонка из лиарского замка мечтала, что словеонский князь увезет ее туда. А Полину пристрелит.
Домечталась — в очередной раз.
Глава 5
Глава пятая.
Эвитан, Южная Ритэйна.
1
До первого разговора Всеслав снизошел на второй день пути — к вечеру. Прежде дорога прерывалась лишь краткими остановками. На сон им обещали часа четыре в день. В ночь. Сегодня. Из которых минут пять уже прошли.
Надо было отсыпаться в карете. Про запас. Впрок.
Угрозу насчет седел князь сдержал. И не сделал поблажек даже Руносу — несмотря на все протесты и угрозы Жанны. Просто целый день ее везли связанной и с кляпом — пока не утихомирилась. Ирия и прежде видела такое смирение. На себе испытала.
Врач всё еще жив, но надолго ли его хватит? Увы, для Всеслава он — наименее ценное приобретение. Просто средство удержать Жанну от крайних мер.
— Ирэн. — Рука принцессы теплая на ощупь. Уже отогрелась после пут. — Я так поняла, вы давно знакомы с нашим тюремщиком?
— К сожалению, да, — грустно усмехнулась Ирия.
Каковы планы Всеслава в отношении Жанны? Если поддержать ее права на престол, то первым же указом она его казнит. Или нет? Рунос может и выжить, а политика — это политика. Иногда и с врагами объединяются. С теми, кого готова была зубами рвать в клочья.
Нет, казнит всё равно. Для именно этой принцессы чувства явно опережают расчет. Хоть и иначе, чем для ее брата и дяди.
Так неужели Всеслав этого не видит? Значит, просто ею откупится. От кого-нибудь.
В просвете еловых крон синеет небо. Пронзительно-яркое летнее небо северной Ланцуа.
Тенмарской зимой Ирии было не в пример теплее.
— Попросите его о Руносе.
Принцесса умоляет беглую приговоренную. Дочь мятежника. Уже не первая принцесса.
— Вы не поняли, Ваше Высочество. Всеслав мне — враг, а не друг.
— Как и всем нам. Но с вами он хотя бы разговаривал.
Да. Угрожал связать еще и Кати.
Появление словеонского капитана заставило Жанну умолкнуть. Только вновь умоляюще взглянуть на Ирию.
— Я сделаю всё, что от меня зависит, Ваше Высочество.
— И я — тоже, — серьезно
— Дамы, прошу следовать за мной, — бесстрастно велел капитан.
Подражает князю, или просто все словеонцы — такие?
— Полагаю, к месту отдыха? — вперед принцессы влезла Ирия. И, не дожидаясь хотя бы кивка (его можно не удостоиться до второго пришествия Творца), еще наглее заявила:
— Я хочу переговорить с маршалом Всеславом Словеонским.
Вот так. Не князем. Лишний раз напомним о воинском долге в отношении Эвитана. На который Всеслав, возможно, уже наплевал. И на долг, и на Эвитан. Откажет? Даже не доложат? Ну что ж — Ирия и впрямь сделала всё, от нее зависящее. Только Руноса жалко…
А дурные манеры она демонстрировала и раньше. Небось, за них приговор и схлопотала.
Капитан не счел нужным даже повернуться. Даже от окрестных елок-сосен сочувствия больше.
Пленницы успели получить по миске с горячим супом. Но не поесть. Ирию бесцеремонно оторвали от долгожданной трапезы и поволокли к князю. Пред светлые очи. Маршалом его никто так и не назвал.
Если этой встречи наглой лиаранке не пережить — пусть о Кати позаботится Жанна. Если сможет. И пока жива сама.
2
В личном шатре князя пища — та же, что и у пленников. Только есть еще вино. Похоже, дешевое — насколько Ирия способна определить по бутыли. Слухи не врут — Всеслав, как и Эрик, ест со своей солдатней из одного котла. Вряд ли он стал бы разыгрывать представление для одной отдельно взятой пленницы. Чье влияние — ноль. На кого угодно.
Кстати, пьет не маршал, но князь мало. Если, конечно, бутылка — первая.
— Здравствуйте, графиня. — Без паузы. И без иронии. И голос кажется трезвым. Насколько Ирия, опять же, отличает. — Садитесь. Вы хотели меня видеть?
— Именно, — Ирия уселась на походный стул напротив князя. Шагах в двух. — Я хотела просить вас о более щадящих условиях для врача Руноса.
— Вы хорошо знаете его лично или входите в доверие к принцессе?
— Вам так трудно поверить в простую человеческую жалость?
Осади назад, Ирия. Ты вообще-то пришла с просьбой. С бесполезной.
— Когда речь идет о вашей семье — да, трудно.
Зато оскорблять пленных — легко. Не обременительно. Ничем не грозит. Ни сейчас, ни потом. Мстить будет некому.
— И что же дало вам повод заподозрить меня в бесчеловечности? Кроме отцеубийства, которого я не совершала.
— Вам это правда интересно, графиня? — пожал широкими плечами князь.
Что ее почему-то записали в мрази? О да.
— Да, просветите, пожалуйста.