Падения великих людей
Шрифт:
Итак, все отцы бежали в 1607 году в Голландию, где предались размышлениям о том, что же делать дальше (как вам это нравится?) до 1620 года. В Голландии существовала возможность быть таким хорошим, насколько этого пожелаешь, и за это не арестовывали, потому что голландцы верили в доброе отношение к любому и каждому, за исключением испанцев.
К этому времени дети пилигримов достаточно подросли, чтобы начать заключать браки с валунсами. Никто точно не знает, кем были валунсы, но представляется, что с ними всё было в порядке, по крайней мере, так думали молодые пилигримы. А вот для старших пилигримов, в том числе и для старшего Брустера, валунсы были просто такими себе валунсами, и все тут. Итак, в конце концов они решили перебраться в Америку, где побольше простора для того, чтобы быть хорошими. [516]
516
Они
Если пилигримы искали свободы совести, они нашли на Земле самое правильное место. В Америке совесть каждого необычайно свободна. [517]
Итак, «Мейфлавер» достиг залива Провинстаун 21 ноября 1620 года и двинулся дальше на Плимут как раз вовремя для того, чтобы поспеть на годовщину высадки первых английских колонистов на американском берегу. Они пристали вблизи огромного валуна, известного как Плимут Рок. [518] Плимут им очень понравился и они решили остаться там, хотя и обнаружили нескольких шатающихся вокруг индейцев. Тогда они еще не знали, что отучить индейцев от привычки шататься окрест – вещь малореальная. Они ничего этим не преследуют. Они просто не могут иначе.
517
Если нет, то это поправимо. Мы в этом забавны.
518
Пилигримы прибыли в субботу, в воскресенье у них была служба, а на следующий день женщины учредили День стирки.
Майлс Стендиш был готов к сражению с индейцами, хотя и его армия насчитывала всего восемь штыков. Однако это было излишним, поскольку всего, чего хотели от них индейцы – раздобыть немного пищи. Для продовольственных запасов это было небезопасным занятием. Когда матери пилигримов попробовали предлагать им перекусить, на следующий день индейцы начали приходить снова, но уже вместе с приятелями, числом от пяти до восьмидесяти.
Индейцы – далеко не идеальные гости на обеде. Они съедают все белое мясо и берут последний кусок на тарелке в то время, когда вы пытаетесь взять его сами. Они никогда не уделяют внимания хозяевам, потому что слишком заняты тем, чтобы отдать должное еде. [519]
519
Кстати, на первом Дне Благодарения, длившемся три дня, не было тыквенного пирога или сливового пудинга или клюквенного соуса. Массасойт и все его племя пришли в гости. Накормить девяносто индейцев – это вам не шутка.
Индейцы бывают хорошие и плохие. [520] Самосет, Скванто, Хобомок и Массасойт были хорошими, хотя и не такими хорошими, как пилигримы. Они визжали, пели, танцевали и курили табак по воскресеньям, правда, они не знали, что это было воскресенье.
Самосету не нравилась одежда. Он прибыл для приветствия пилигримов, имея из одежды только лук и стрелы, но умудрился сказать по-английски «Добро пожаловать». [521] Когда Самосет появился в третий раз, он привел с собой Скванто, который как-то побывал в Лондоне. Он решил пожить с пилигримами, показать им, как сажать индейскую кукурузу, ловить рыбу и угрей.
520
Аксиома пионеров: «Хороший индеец – это мертвый индеец».
521
Вплоть до нынешних времен предполагается: все, что могут сказать индейцы, – это только «А» или «И-а-а».
Витувамат и Пексоут были очень плохими индейцами. Они замышляли убить пилигримов в их постелях и насмехались над Майлсом Стендишем, потому что он был таким маленьким. [522]
Капитан Стендиш вправил им мозги, так что они больше этого не делали. Он также отправился к Мери Маунт и арестовал Томаса Мортона, который называл его Капитан Креветка. Стендиш никогда не распространялся по поводу своей совести, однако держал порох сухим.
522
Индейцы
А тем временем внутри общины затевалась свара. На тот момент капитан Стендиш был вдовцом и, естественно, захотел жениться на самой хорошенькой девушке Плимута, Присцилле Муллинс. Пытаясь осуществить свои намерения, он решил сосватать ее через доверенное лицо и с этой целью направил родителям своей избранницы красивого молодого бондаря Джона Олдена.
Это было ошибкой, потому что он не читал стихов Лонгфелло. Джон любил Присциллу сам, однако ради дружбы он отправился к ней и… ах! вы знаете, как оно бывает. [523]
523
Они разговаривали о птицах и цветах, погоде, а затем Джон брякнул то, что было у него на уме, прямо в глаза красавицы. Присутствуй вы при этой сцене, не исключено, что пришибли б Присциллу оловянным подсвечником.
Итак, Джон и Присцилла поженились и у них было одиннадцать детей, а Майлс Стендиш женился на леди по имени Барбара и имел семерых детей.
Что поделать, это были добрые старые времена, так что по прошествии какого-то времени все они отправились в Даксбери, принялись за фермерство и великолепно ладили друг с другом. [524] Однако мы еще не услышали последнюю историю.
Пилигримов было тяжело ублажить. В Англии они опасались, что их дети вырастут только для того, чтобы стать англичанами. В Голландии – что станут голландцами. И поэтому отправились в Америку. [525]
524
Сара, одна из шести дочерей Олдена, вышла замуж за Александра Стендиша, одного из мальчиков Майлса. Все же Майлс и Присцилла, после всего случившегося, таки пришли к тому, что оказались более-менее в родстве.
525
Существуют миллионы потомков «Мейфлавер». Большинство из них об этом даже не догадывается.
Мораль истории пилигримов заключается в том, что, если вы тяжело работаете всю свою жизнь и строго ведете себя каждую минуту, не тратя времени на забавы, вы практически сохраняете равные шансы. Конечно, если способны одолжить достаточно денег для того, чтобы заплатить налоги.
VII. У них были свои забавы
Кое-что из королевских шуток
Короли, королевы и подобные им люди развлекались в большей мере, чем вы можете себе представить. У них на уме было много чего, но они умудрялись получать свои удовольствия обычным образом. Обладая удивительным свойством выбирать чепуху, когда им приходилось делать выбор, они всегда именно так и поступали перед тем, как приступать к удовольствиям.
Королевское удовольствие отнюдь не означает достижение высшего типа удовольствия, определение которого столь обстоятельно дал Джордж Мередит в своем «Эссе о комедии и использовании комического духа». Ничего не имея против высочайшего типа удовольствия, нам все это кажется довольно смешным. Не приходилось ли вам замечать подобное?
Из всего, что мне удалось собрать, королевские особи имели свое особое мнение по поводу того, из чего состоит остроумие и юмор, где старые добрые шутки являются наиболее смешными и как вообще иметь приятное времяпровождение. Они не желали высочайшего типа как такового, как это делает большинство из нас. Они хотели действовать и, поскольку они могли себе это позволить, я не представляю себе, как это мог увидеть Джордж Мередит.
Как это не странно, но короли – это такие же смертные, как и мы в свои самые веселые минуты. Я обнаружил, что поразительное количество правящих миром людей удовлетворяли свое желание в удовольствиях почти исключительно простым приемом вытаскивания стула из: под королевы. Лично у меня нет возражений против такой стандартной шутки. Она таки старая, но все еще хорошая. Главное возражение против нее заключается в том, что если ею увлекаться достаточно длительное время, в конце концов останешься без королев.