Падре
Шрифт:
всё идёт.
– Ты не можешь этого сделать.
– Он не оставит нас в покое, – сказал я.
– Но он мой отец.
Нахмурившись, я произнёс. – Я знаю это, но ты ведь тоже его ненавидишь, верно?
– Да, я ненавижу то, что он сделал, но… – её лицо потемнело. – Он всё ещё мой
отец.
– Как ты можешь называть отцом такого человека?
– Его кровь течёт в моих венах, – она подняла руки и уставилась на них, словно они
были не её. – Я – это он, также, как
Я схватил её запястья и опустил их. – Это не правда. Ты сострадательная. Любящая.
Хорошая. – Я переплёл свои пальцы с её, пытаясь убедить в своих словах. – Всё, о ком он
мог только мечтать. Вот кто ты.
– Откуда ты знаешь?
– Я просто знаю, – я поёжился.
– Хмм, – она уставилась в пространство. – Предполагаю, что в этом я больше
похожа на свою мать.
Моё горло сжалось, и внезапно стало трудно дышать.
– И всё же, – продолжила она. – Он мой отец. Я не хочу… терять его. – Она
сглотнула, как если бы боялась, что я собираюсь убить его.
И это было правильное чувство.
– Он – самое неправильное в нашем мире, Лаура.
– Я знаю, – она потёрла лоб рукой. – Хотела бы я вытащить своего отца из этого
монстра. Иногда я хочу разделить их, но не могу. Он один и тот же человек. Добрый
папочка… и жестокий гангстер.
Я сжал губы и сказал. – Именно. Кто–то должен остановить его… и, если это я, то
так тому и быть.
Она несколько раз кивнула и затем отвернулась снова, сворачиваясь в клубок. Я
обернул вокруг неё свои руки и притянул ближе к себе, чтобы вновь почувствовать её
запах.
– Спокойной ночи, – прошептала она.
Я не уверен, всё ли между нами хорошо или она расстроена.
Но я знаю точно, что нам обоим нужно поспать… чтобы приготовиться к тому, что
грядёт.
***
Когда наступило утро, она ушла.
Ни единого объятия или поцелуя, и ни следа не осталось. Даже её одежда исчезла,
и комната выглядела, как и всегда. Как будто она растворилась в воздухе.
Сглотнув, я сел прямо и огляделся вокруг, вздыхая.
Предполагаю, что она правда разозлилась из–за нашего разговора.
Я не могу винить её. Я бы тоже разозлился, если кто–то сказал, что собирается
убить моего отца. Но она также знает, что он заслуживает этого, вот почему это так
сложно.
Однако, я не хочу, чтобы она злилась на меня. Сначала мы должны это обговорить,
прежде чем я совершу какую–нибудь глупость. Поэтому я одеваюсь и готовлю себе
завтрак. Когда я закончил есть старые добрые хлопья, я поправил куртку перед зеркалом
и потянулся за кольцом, но
время, словно это могло помочь. Должно быть, оно упало в какой–то уголок или трещину,
когда мы положили сюда одежду.
Я встряхнулся и надел свой крест, целуя его на удачу, прежде чем выйти наружу.
Мне она понадобится, потому что я планирую сделать кое–что ужасно глупое. Чтобы
помириться с ней, я решил приготовить ужин. Знаете, как это делают мужественные
мужчины. С голыми руками и открытым сердцем.
Я прекрасно выглядел, когда отправился в супермаркет и положил в свою корзину
овощи, соус, сыр, феттучини и курицу. Зачем? Для чёртовой пасты Альфредо, вот зачем. Я
никогда не встречал человека, который бы её не любил. А, если он не любит… ну, тогда он
не человек.
С корзинкой полной фигни, я пошёл к кассе и встал в очередь, затем узнал чувака,
стоящего передо мной. Я поднял голову и усмехнулся, когда ударил его по плечу.
Вначале он взглянул на меня своим гангстерским взглядом, словно он хочет меня
убить или вроде того, но затем расслабленно улыбнулся.
– Рикардо, – сказал я. – Какое совпадение.
– Привет, чувак, – ответил он, стукнувшись со мной кулаками.
– Как София? – спросил я.
Он почесал затылок. – Кто?
Когда я скривил лицо, то он засмеялся и ударил меня по руке. – Расслабься,
приятель, я шучу.
– Звучало убедительно, – ответил я. – Она пока жива?
– Да, бро, конечно. Я не такой дерьмовый отец.
Я поёжился, и теперь была его очередь корчить лицо.
– Приятель, загляни в мою корзину, – сказал он, поднимая её верх, специально,
чтобы я увидел, как много в ней еды. – Неужели это похоже на то, что делал бы
дерьмовый отец?
– Я не знаю. Ты уже научился готовить? – я поднял бровь. – Или тебе теперь готовит
какая–то другая цыпочка?
– Пфф, – возразил он. – Как будто у меня есть время на цыпочек, когда ребёнок
дома.
– Верно…
– Эй, видишь это? – он указал на одну из упаковок в своей корзине. – Это осьминог,
да. Высококлассное дерьмо. Но детям такое не дают, верно? – он склонил голову. – За
исключением этого крутого папаши.
Я фыркнул. – Я ел его, и он не только для богачей.
– А что ты берёшь? – он заглянул в мою корзинку. – Курица, да?
Я спрятал корзину за спину, раздражённый его любопытством. – Из курицы можно
сделать много шикарной фигни.
– О, правда? Например, что? – сказал он.
– Паста Альфредо, – я поджал губы. – Ты хотя бы знаешь, что это?