Падшая звезда

Внутренние барьеры крепче внешних пут. И он — не тигр в клетке. Нет. Он — сгусток огня в ловушке огранённого рубина. Пленная стихия в неумолимых тисках воли. Тело шагает от стены к стене: вправо, влево, вправо, влево. Без остановок.

Мечется вместе с ним плотная и тяжёлая, как отчаяние, аура. Разогретый воздух грозно шипит, искажая очертания предметов. Потрескивают сгорающие на лету пылинки.

Ещё немного, и полыхнёт всерьёз!

Не полыхает. До сих пор…

И это — как великое чудо.

В самом деле, не моё же присутствие заставляет его, повисшего над пропастью, цепляться за крошащийся самоконтроль. Он сейчас вообще вряд ли меня замечает. По крайней мере, сознанием. К тому же я совсем не уверена, что смогу, случись худшее, помешать ему разнести всё вокруг на пьяные атомы. Даже помешать его сапогам оставлять на ковре выжженные следы — адски тяжёлая работа. Если прямо сейчас я тоже сойду с ума и его убью, девятый вал огня это не остановит. Наоборот. Потому что огонь уже здесь, в тварном мире.

Это он, мой поздний гость — клетка для тигра-огня. К счастью, хотя клетка раскалена добела, она пока ещё держится.

…нарушать равновесие боязно. Но необходимо.

— Магистр… — никакой реакции. — Магистр Терон!

Взгляд искоса. Полуслепой, выжженный. Но это всё же направленный взгляд. Меня слышат. Он даже останавливает свои метания.

— Рассказывай, Терон…

Возможно, я взяла неверный тон. Возможно, для его состояния верного тона просто не существовало. Какая разница? Всё равно слова были только поводом.

Огонь полыхнул. Сквозь прутья клетки по имени Терон ай-Лэнго — прямо мне в лицо.

— Любопытство взыграло? Послушать, подумать, решить… почему бы нет? Со стороны виднее! Ты холодно взвесишь чужие ошибки. Вынесешь вердикт. И улыбнёшься. Ты ведь не ошибаешься! Ты всегда права! Дальновиднее всех, умнее всех, холоднее всех! Эйрас Великая!

Ковёр дымится под его подошвами. А я не мешаю. Мне вдруг стала безразлична сохранность данного предмета обстановки. Вот совершенно.

Смотрю в его глаза, туда, где боль и стыд полыхают ярче магического пламени.

Я давно уже не провинциальный некромант из заштатного Тральгима, что во второстепенном Острасском королевстве, привыкшая брать искусством там, где иные брали силой. Ныне я свободно могу распоряжаться энергиями первого порядка. А если чуть поднатужиться, то даже нулевого. Но Терон — теперь,

после обучения у Джинни — всё равно гораздо сильнее меня. Настолько, насколько я сама сильнее большинства старших магистров нашего с ним родного мира. То есть в десятки раз.

Ну и что?

Он сильнее. Зато я… пожалуй, я — страшнее.

Гораздо.

Поэтому расплавленное золото его взгляда уступает багровой черноте моего.

— Я всегда права?

Странно. Голос сел. Почти шепчу…

Самой зябко от этого шёпота.

— Ты не хочешь рассказывать, что случилось? Не надо. Я сама расскажу тебе одну… историю. Я редко вспоминаю её в подробностях. Очень редко. Но, видно, придётся.

Он вскидывается. Резко. Я не даю ему вставить ни слова.

— Слушай меня, Терон. Слушай!

Необходимое замечание.

В таком (внешне) хаотичном образовании, как Пестрота, в ходу самые разные единицы измерения. Но нужды торговли, породившие соответствующие способы коммуникации, способствовали также появлению стандарта мер. С этого стандарта — единственно в интересах читателя — и переведены в привычные единицы меры длины, времени, массы и т. д.

Кроме того, за недостатком соответствующей магической терминологии, по мере возможности она заменена научно-технической.

1

Опасностью дохнуло пронзительно, словно маскирующий полог резко отбросили за ненадобностью. Собственно, так оно и было. Алинкаб был уже совсем близко. На расстоянии последнего броска таких, как он, уже не заботила скрытность.

Терин до боли сжала челюсти.

"Попалась!"

Сеновал, где она пыталась переночевать, обернулся ловушкой. Второго выхода наружу он не имел. Конечно, выход можно было сделать. Но чтобы выломать достаточно большой кусок крыши, сделанной из крепкого тёса, требовалось время, а чтобы проделать дыру в стене, требовалась Сила. Времени алинкаб ей не оставил, а что до Силы…

— Выходи.

Голос прозвучал негромко, вкрадчиво, словно говорящий полушептал Терин прямо в спутанную тёмно-рыжую шевелюру на макушке. Лживый голос. Определить по нему направление, чтобы, например, выстрелить на звук из самострела, невозможно.

Впрочем, самострела у Терин всё равно не было. Только короткий, плохо наточенный, выкованный из мягкой низкосортной стали столовый нож. Легко увязающий в твёрдом сыре и вяленом мясе. Но лучше уж такой клинок, чем ничего. Беглянка сама не заметила, как и когда сжала во взмокшей ладони рукоять "оружия", обмотанную полосками свиной кожи.