Падшие боги
Шрифт:
– Что это? – без особого интереса спросил Глеб.
Наталья покосилась на дверь, чуть придвинулась к решетке и прошептала:
– Ядовитое зелье, которое она мне дала.
Глеб нахмурился.
– Ты все-таки хочешь отравить Егру? – спросил он.
Наталья качнула головой:
– Нет. Это для меня.
На лице Глеба отобразилось недоумение.
– Как для тебя? – растерянно спросил он. – Что-то я не понимаю.
Глаза Натальи странно блеснули. Она решительно и быстро проговорила:
– Я выпью этот яд. Гадалка
Несколько мгновений Глеб удивленно смотрел на девушку, пытаясь осмыслить ее слова, потом нахмурился и твердо сказал:
– Даже не думай. Твоя гадалка – дура. Если ты выпьешь яд…
– Не бойся! – перебила его Наталья и улыбнулась. – Все будет хорошо!
Она вынула притертую пробочку и быстро поднесла бутылку к губам.
– Нет! – крикнул Глеб и вскочил с лавки. – Не вздумай!
Он попытался просунуть руку между прутьями решетки и вырвать смертоносную бутылочку из пальцев княжны, но Наталья отпрянула и быстро запрокинула голову.
– Ну вот, – с улыбкой сказала она через секунду. – Я выпила зелье. Видишь – это совсем не страшно.
Внезапно княжна побледнела и покачнулась на табурете.
– Что с тобой? – испуганно спросил Глеб. – Тебе плохо?
– Голова кружится, – слабым голосом ответила Наталья. – Я…
Она снова покачнулась.
– Охрана! – закричал Глеб. – Конвой!
Наталья протянула к нему руку. Пальцы их коснулись и переплелись. Она пристально посмотрела Глебу в глаза и тихо проговорила:
– Ты мне люб. Я сделала это ради тебя. Помни об этом.
Глаза Натальи закрылись, и она стала заваливаться на бок. Глеб крепче сжал ее пальцы и закричал что есть мочи:
– Охрана! Кто-нибудь! Княжна умирает!
Дверь распахнулась, и в темницу вошел охоронец Крысун. Увидев, что Глеб сжимает руку Натальи, он выхватил хлыст и, не говоря ни слова, хлестнул им Глеба по лицу. Глеб разжал пальцы и отпрянул, но тут же снова подался вперед и крикнул прямо охоронцу в лицо:
– Вызови лекаря, болван! Быстрее! Княжна выпила какую-то гадость! Бутылочка еще у нее в руках – пусть ее отправят в лабораторию!
Охоронец положил Наталье руку на плечо и заглянул ей в лицо.
– Княжна? – вопросительно окликнул он.
Наталья открыла глаза.
– Я… – Голос Натальи звучал слабо. – Я хочу прилечь, – пролепетала она. – Проводи меня в покои, охоронец.
Крысун помог княжне подняться. Пока она шла к двери, охоронец поддерживал ее под локоть. У двери она на секунду остановилась, повернулась к Глебу и тихо проговорила:
– Помни – ради тебя.
Затем отвернулась и, пошатываясь, вышла из темницы.
Глеб рухнул на покрытый гнилой соломой пол, закрыл лицо ладонями и облегченно вздохнул. Слава богу, все обошлось. Видимо, аптекарша, которая всучила Наталье бутылек с зельем, оказалась обыкновенной шарлатанкой. Господи, как хорошо, что на свете есть шарлатаны!
Два
Время от времени он пытался разузнать у охоронцев о судьбе Натальи, но те угрюмо отмалчивались.
После долгих размышлений Глеб решил, что с Натальей все в порядке и что отец просто-напросто запретил ей встречаться с узником. Ведь если бы она заболела, Глебу бы уже отрубили голову. Поскольку он до сих пор жив, значит, жива и княжна.
Вступать в разговоры с узниками, заточенными в других клетках, Глеб отказывался. Какой смысл разговаривать с призраками?
В голове у Глеба царила жутковатая пустота. Он был не в состоянии осознать все, что с ним происходит. Там, за стенами темницы, продолжается жизнь. Но что это за жизнь? Какое там время? Что за люди ходят по улицам города?
В конце концов Глеб уставал от этих вопросов, и тогда он представлял себе лицо Натальи – нежное, удивленное, милое. Это лицо было единственной реальностью, в которую он готов был поверить.
Какая же она славная, эта княжна. Жаль только, что княжна. Выдадут ее замуж за лысого идиота Егру, нарожает она ему таких же маленьких лысых идиотов, и если умом не тронется, то превратится в заурядную, толстую и вздорную тетку, обозленную на весь мир.
Размышляя об этом в очередной раз, Глеб вздохнул и хотел встать с лавки, чтобы чуток размять ноги, но в этот миг дверь снова отворилась, и в темницу вошел кат с драной ноздрей.
– Отдохнул? – насмешливо осведомился он.
Глеб почти обрадовался его появлению.
– Наконец-то, – усмехнулся он побелевшими губами. – А я уж думал, что ты про меня забыл.
– Ну, пошли снова в пыточную. Я там для тебя новую дыбку приготовил. На ней вмиг правду защебечешь.
– Сперва скажи мне, что с княжной? – потребовал Глеб. – Она жива?
– Конечно. – Кат прищурился. – А почему ты спрашиваешь?
– Так. Ни почему.
И Глеб облегченно вздохнул.
Растянутое тело было напряжено до предела. Руки и ноги болели от впившихся в кожу веревок. Глеб изо всех сил сцепил зубы, чтобы не застонать.
Кат посмотрел на Глеба и насмешливо сказал:
– Ну?
– Что ну? – угрюмо отозвался Глеб.
– Так чей же ты будешь?
– Что значит «чей»?
– Из какого роду-племени?
– Я русский. А живу в Москве.
Лысый кат усмехнулся, обнажив длинные и желтые, будто у пса, зубы.
– Что рус, сам вижу, – сказал он. – Из какого княжества к нам прибыл?
– Из далекого.
– Как же ты умудрился пешком до нас добраться? Или врал, что лошади нет?
– Не врал. А добрался на поезде.