Падшие боги
Шрифт:
– Велес-медведь, накрой нас своей власяницей, спаси от живых мертвецов, не открывай перед нами врата Нави!
– Громол, – тихо обратился к охотнику Глеб. – Может, рассказы про голодные прогалины – вранье? Давай хотя бы попробуем. Будем перед собой палкой землю щупать. Если земля палку жрать начнет, мы тут же обратно повернем.
– Дело говорит чужеземец, – согласился с ним Крысун. – Лес здесь страшный, но град Кишень еще страшнее.
Несколько секунд охотник думал, потом кивнул и сказал:
– Добро. Мы попробуем обойти Кишень.
Лучше бы он этого не
Подлесок был жиденький. Жухлая трава ржавого цвета, редкие, словно выгрызенные монстрами черные кустарники. Там и сям из влажной земли торчали странные грибы. Первое время Крысун внимательно к ним приглядывался, надеясь узреть лиловый гриб бессмертия, о котором ему рассказывал в кружале один пьяный промысловик. Потом, когда под ногами зачавкало сильнее, охоронец стал больше смотреть себе под ноги, чем по сторонам.
– Здесь очень страшный лес, – тихим от испуга голосом проговорил Крысун и поежился. – Я нутром чую, что быть беде.
Едва он это сказал, как в воздухе что-то мелькнуло, и ноги путников оторвались от земли. Миг – и они уже болтались в огромной сети, подвешенной к дереву.
Крысун отчаянно закричал и стал дергаться в сети, но чем больше он дергался, тем сильнее запутывался.
– Не шевелитесь! – крикнул Громол. – Это сеть Мамелфы! Теперь мы ее полонцы!
Крысун замер и с ужасом уставился на опутавшие его тело тонкие и прочные жгуты, которые, казалось, так и норовили впиться в кожу. Глеб сцепил зубы, чтобы не закричать от страха. Один только Громол выглядел спокойным, но Глеб заметил, что и его губы слегка побелели.
– Под нами не больше полутора сажен, – сказал он, глядя вниз. – Ежели удастся высвободиться, ног не переломаем.
Крысун тихонько заскулил.
– Угомонись, – сухо сказал ему охотник.
Крысун всхлипнул и спросил:
– Что она с нами сделает?
– То мне неведомо.
– Да чего там ведать! Скормит нас своим упырям, и делу конец! Духи лесные…
Крысун, перебирая амулеты, стал возносить мольбы всем богам. Громол, попробовав жгуты ножом и поняв, что их не одолеть, вложил кинжал в ножны и замер. Вероятно, не хотел растрачивать силы попусту и берег их для решающего боя.
Глеб, несмотря на то что был ни жив ни мертв от ужаса, решил поступить так же.
С минуту Глеб и Громол сосредоточенно молчали. Слышалось лишь тихое поскуливание насмерть перепуганного и уже простившегося с жизнью Крысуна. Наконец охотник разомкнул уста, вскинул взгляд к небу и негромко, но четко проговорил:
– Бог Семаргл, крылатый пес Хорса-огнебога, помоги нам спастись от Мамелфы! Обереги от чар ея! Нашли на черное царствие лучи огнеострые!
Стоило Громолу это произнести, как из-за сгустившихся багровых туч выглянуло солнце. Желтый яркий луч пробился сквозь крону дуба и упал на сеть. В ту же секунду Громол издал победный клич, выхватил из ножен клинок и рубанул по
– Прыгаем! – крикнул Громол и ударил в последний раз.
Ветер просвистел у Глеба в ушах, но он успел сгруппироваться, а потому приземлился на землю относительно мягко. Благополучно приземлились и Громол с Крысуном.
Коснувшись земли, Громол тут же поднялся во весь рост и радостно проговорил:
– Хорс и Семаргл на нашей стороне! Однако на небе полно мороков, и нам надо спешить!
Он вложил кинжал из белого железа в ножны, поправил на плече котомку и колчан, затем поднял с земли оброненную, поросшую листьями палку, которой прощупывал почву, и первым зашагал вперед.
Глеб и Крысун заковыляли за ним.
Громол воспрял духом и даже что-то тихо напевал себе под нос. У Глеба на душе тоже стало радостней. Если боги действительно существуют, то они определенно на их стороне.
Громол быстро продвигался вперед, работая веткой, как щупом. Крысун, который, судя по блестящим глазкам, тоже взбодрился, спросил:
– Слышь, охотник. А что ты будешь делать, когда вернешься назад?
– Жить, – ответил, не оборачиваясь, Громол.
– Ну, это понятно. А как жить-то? Богато али как?
– Как раньше жил, так и буду.
– В этом я сомневаюсь. Ты ведь только на вид прост, а так – тоже себе на уме.
– Черный у тебя язык, Крысун.
– Черный, говоришь? Кхех… Я ведь заметил, как ты возле чудных вещей, что мы находили, веточки втыкал.
Глеб удивленно посмотрел на Крысуна:
– А мы находили?
– А то. Только Громол их тут же сверху землицей присыпал. Или дерном забрасывал.
– Громол, это правда?
Охотник не ответил.
– Видишь – молчит, – удовлетворенно констатировал Крысун. – Молчит, потому как вину на себе знает. Эх, Глеб, Глеб, наивная ты душа. Оставит нас с тобой охотник у Пепельного озера, а сам по своим следам обратно вернется. А по пути вещичек кудесных насобирает. Да еще и бурой пыли наберет. Я ее по пути в трех местах видел. А Громол глазастее меня, он ее куда больше моего приметил.
– Заткнулся бы ты, охоронец.
– Ладно, заткнусь. А то ведь ты сам меня заткнешь. А со мной и Глеба…
Громол, гневно сверкнув глазами, повернулся к Крысуну. Обернулся, но по инерции сделал еще один шаг, не прощупав землю веткой.
И вдруг что-то громко чавкнуло, и Громол ошарашенно посмотрел себе под ноги. Его правый сапог угодил в едва приметную лужицу грязи, и грязь со звериным чавканьем опутала жидкими щупальцами его сапог.
Громол закричал от боли. Глеб тут же схватил его за плечи и рванул на себя.
– Голодная прогалина! – выдохнул Крысун.
Глеб нагнулся, ухватился за чистый край сапога Громола и сдернул его с ноги охотника. Голодная грязь успела втечь в сапог, и ступня охотника поблескивала от крови. Судя по шипяще-чавкающему звуку, грязь продолжала пожирать ногу Громола.