Падшие боги
Шрифт:
Крысун опасливо глянул на черный приклад ружья, торчащий у Орлова из-за плеча. С минуту оба молчали. Глеб занимался веслом, Крысун напряженно о чем-то размышлял.
– Ну вот – готово! – сказал наконец Глеб и поставил готовое весло черенком на землю. – Выглядит, конечно, не очень, но в деле ему не будет равных!
Крысун окинул критическим взглядом весло и с усмешкой проговорил:
– Тебе придется очень сильно постараться, чтобы заставить плот двигаться в нужном направлении.
– Придется, так постараюсь. У нас мало времени, Крысун. Давай наберем
Собирая валежник, Крысун тихонько свистнул, не рассчитывая на ответный сигнал. Но из-за деревьев раздался такой же тихий свист.
– Невзор? – тихо позвал охоронец. – Беркут, ты, что ли?
– Я.
Разбойник вышагнул из-за дерева.
– Ты прошел через Кишень? – удивленно проговорил Крысун.
– Сам видишь, что прошел, – ответил Беркут мрачным голосом. – Но теперь нас только шестеро. Газарцев и пятерых моих ватажников сгубила темная нелюдь. Мы поубивали много уродов, а остальных загнали в подвалы и подклеты. Ну а у вас что?
– Мы вдвоем с чужеземцем. Озеро не пускает живых. Чужеземец просит, чтобы я ударил его по голове камнем и положил на плот.
– Это хорошо.
– И ты не спрашиваешь: зачем ему это? – удивленно спросил охоронец.
Невзор хмыкнул.
– Мне без разницы. Главное – вдарь посильнее. Размозжи колдуну башку.
– Но ведь надо, чтобы он добрался до острова.
Беркут дернул загорелой щекой.
– Ну его к лешему, этот остров! Мы нашли много чудных вещей. Мы видели бурую пыль. Много бурой пыли! И мы теперь знаем верную дорогу в Гиблое место. Мы будем богачами, Крысун! Забери посох Перуна и убей чужеземца. А на обратном пути я разрешу тебе забрать все чудные вещи, какие мы с ватажниками под мох закопали.
Крысун несколько секунд размышлял, потом прерывисто вздохнул.
– Хорошо… Только ты будь поблизости.
– Буду. Куды ж я денусь.
– Как только колдуна сгублю, крикну пять раз выпью. Ты уж поторопись забрать меня.
– Сделаю, – кивнул Беркут. – Только покончи с ним побыстрее. Меня уже с души воротит от этого Гиблого места со всеми его чудищами.
Охоронец грустно усмехнулся.
– А кого не воротит?
Вернувшись на берег, Крысун свалил вязанку дров на землю и отер рукавом рубахи потный лоб. После встречи с Беркутом он заметно приободрился. Теперь он знал, что не останется один. Невзор Беркут – мужик отчаянный. Он нелюдь кишенскую так пужнул, что она по подвалам да погребам попряталась и не скоро теперь вылезет.
Подошел Глеб и свалил свои дрова рядом с дровами Крысуна. На его щеках играл румянец, глаза лихорадочно блестели.
– Ты будто браги выпил, – заметил с удивлением Крысун.
Глеб усмехнулся.
– Может, и выпил. Да не бойся – шучу!
Крысун сдвинул брови и тихо проговорил:
– И чего веселится человек? Эй, колдун, ты ведь знаешь, что не вернешься с того острова.
– Скорей всего, не вернусь, – согласился Глеб.
– И ты не боишься?
Глеб подумал, пожал плечами:
– Не
Уголки тонких губ охоронца слегка приподнялись.
– Любишь ее? – с любопытством спросил он.
– Не знаю. Понимаешь, у нее такое лицо… С чем-то родным связано. Будто я ее раньше где-то видел. Давно, не в этой жизни.
– Может, она тебе во сне привиделась? – предположил Крысун.
– Может, и во сне, – согласился Орлов. – В любом случае, для меня ее лицо – точно свет в оконце. – Глеб усмехнулся и повторил: – «Точно свет в оконце». Видишь, я уже заговорил по-вашему. Пора мне отчаливать. Пошли к плоту!
И Глеб первым шагнул к озеру. Крысун, хмуря брови и угрюмо вздыхая, двинулся за ним.
Край плота, на который сел Глеб, был влажным и холодным, это чувствовалось даже сквозь штаны. Взглянув на охоронца снизу вверх, Глеб сказал:
– Ну, Крысун, прощай. Змеюка ты, конечно, подколодная, и Громола зря убил. Может, и я от удара твоего уже не очнусь. Тогда обидно мне, что перед смертью твою рожу вижу. Хотя… другой-то поблизости все равно нету. Так что прощаюсь в твоем лице со всем человечеством. Да здравствуют икра и шампанское! Желаю вам кушать и не подавиться!
Крысун нервно усмехнулся тонкими бледными губами и взвесил на ладони подобранный камень.
– Бить, что ли? – спросил он.
– Бей!
Глеб зажмурил глаза и сжался. Что-то ухнуло у него в голове, перед зажмуренными глазами полыхнул белый огонь, и он провалился в небытие.
Крысун повернулся к лесу, сложил руки у рта трубой и пять раз крикнул выпью.
Через пару минут кусты бузины раздвинулись, и на берег вышли ватажники – Невзор Беркут и еще несколько рослых широкоплечих мужиков со зверскими, покрытыми шрамами лицами.
– Ну как? – спросил Беркут, озираясь по сторонам. – Сгубил колдуна?
– Сгубил, – глухо ответил Крысун.
– Куда мертвеца-то бросил?
– В озере утопил.
– Чего это?
– Лучше пусть рыбы да русавки сожрут, чем упыри.
– И то верно, – согласился Невзор. – Ладно. Пора топать. Дойдем до межи пехом, вещи чудные соберем, а там сварганим плот и по ручью сплавимся. В два раза быстрей воротимся, чем сюда добирались.
За спиной у Невзора послышался треск веток. Разбойники бойко обернулись.
Из кустов вывалились темные фигуры. Штук восемь или даже десять. Ошеломленные ватажники не сразу сообразили, что это упыри. А когда догадались, ходячие мертвецы уже бросились на них, выставив перед собой когтистые руки.
Двоих разбойников они задрали сразу – те даже мечи из ножен выхватить не успели. Еще одного повалили на землю, но он вывернулся и вскочил на ноги.
Другие ватажники, а с ними Невзор Беркут и Крысун успели отскочить назад и обнажить мечи. И завязалась битва. Беркут рубил упырей мечом, ватажник Демьян бил их палицей, а Крысун резал кинжалом.