Падшие боги
Шрифт:
Разбойники были мужички сильные и умелые. Мечами и саблями они махали ловко, со знанием ратного дела. Бой продлился недолго. В конце концов, от всей толпы упырей остался лишь один упырь – худой, горбатый, с длинными седыми прядями.
Разбойники оттеснили его к озеру и отрезали ему путь к лесу. Живой мертвец стоял спиной к озеру, сжав кулаки и потрясая ими перед собой, и хрипло гавкал:
– Не подходь… Не подходь…
– Гляди-ка! – удивился Беркут. – Этот еще и разговаривает. Сейчас я ему язык
Он замахнулся мечом и шагнул к упырю.
– Погоди, Невзор! – Крысун вгляделся в лицо упыря и с изумлением проговорил: – Дядька Осьмий, никак ты?
Горбатый упырь взглянул на Крысуна и прищурил налитые кровью глаза.
– Крыс… – выдохнул он.
Охоронец улыбнулся бледными губами.
– А Васька, дурак, думал, что ты по небу летаешь. А ты вон он. Простой мертвяк. И смердит от тебя так же, как от прочих.
– Ты чего с ним разговариваешь? – удивился Беркут, останавливаясь в трех шагах от упыря. – Знаешь его, что ли?
Крысун кивнул:
– Угу. Это старец Осьмий. Христианин. За своего плачущего бога в огонь был готов полезть. Вот и залез.
– Христиа-анин? – удивленно протянул Невзор.
– Ну.
Беркут нахмурился.
– Ненавижу христиан! – рыкнул он и шагнул к старику.
– Погоди, Беркут! – снова удержал его Крысун. – У него на шее амулет должен быть – крестовина медная! Дай ее мне!
– Зачем?
– Васька говорил, что этот амулет от оборотней и газарцев помогает. Вдруг снова поможет.
Беркут свирепо взглянул на мертвеца и рявкнул:
– А ну, упырь, отдай нам свой амулет!
– Не подходь! – крикнул в ответ мертвый старик. – Гнида!
– Это я-то гнида?
Беркут взмахнул мечом и рубанул наотмашь. Голова старика слетела с плеч и шлепнулась в воду. Упырь еще чуток постоял – страшный, безголовый, – потом покачнулся и рухнул в озеро.
– Ай, чтоб тебя! – воскликнул с досадой Крысун. – Из воды его достань! Быстрей!
– Тебе надо, ты и доставай, – холодно огрызнулся Беркут.
Крысун бросился к берегу, наклонился, чтобы ухватить упыря за ноги и вытянуть на берег, но натолкнулся на невидимую стену, вскрикнул и отскочил.
– Ты чего? – с изумлением спросил его Беркут.
– Стена невидимая, – хрипло ответил охоронец. – Все, упустили упыря. А с ним и крест.
– Да пускай плывет дохлятина.
– Так ведь крест с ним!
– Свяжи вместе две палки – будет тебе крест. Все, хватит стонать.
Невзор обтер меч травой и вложил его в ножны.
– Моргач, – обратился он к одному из своих разбойников. – Займись павшими. Руби им головы, да хорошенько.
Моргач кивнул, повернулся и зашагал к погибшим товарищам. Другие разбойники вложили мечи и сабли в ножны и побрели к костру. Один из них был с головы до ног измазан кровью.
– Надей! – окликнул
Испачканный кровью разбойник, кривоногий и широкоплечий, ощерил в усмешке редкие зубы и ответил:
– Не дождешься. Меня упыри не кусали, не беспокойся.
– А кровь откуда?
– Это я спиной на корягу навалился. Она мне плечо поцарапала.
Беркут кивнул:
– Что ж, хорошо. Но если увижу, что сам в упыря обращаешься, убью. Не обессудь.
– Убивай, мне-то что, – безразлично ответил ватажник.
Беркут повернулся к Крысуну:
– В лес уже не пойдем. Поздно. Будем ночь на берегу пережидать. Костры, амулеты и заклинания нам помогут.
Он посмотрел на черный лес и бодро добавил:
– Ничего, Крысунчик, прорвемся. И не из таких переделок живыми выбирались. Ну а помрем, так тоже неплохо. Упырями по лесу пошастаем.
Разбойник подмигнул Крысуну и жестко рассмеялся.
Глеб открыл глаза и едва не вскрикнул от боли. Пришлось снова их закрыть и полежать так немного, борясь с острым приступом боли в затылке.
Он пошарил рядом рукой и наткнулся на воду. Зачерпнул пригоршню и вылил себе на голову. Боль немного утихла. Тогда Глеб снова решился открыть глаза.
Прямо над ним было огромное и страшное багровое небо. Теперь на нем проступили и звезды. Туманным шлейфом вился Млечный Путь. Большая Медведица наклонила свой ковш. Поблескивала перевернутой буквой «м» Кассиопея. А вон – похожий на бабочку – распростер свои крылья Орион.
Стоп! Что все это значит?
Орлов приподнялся на локте и посмотрел по сторонам. Вокруг мерцала пепельно-черным гудроном озерная вода, а поодаль, на берегу, светились багряными цветами костры.
Выходит, получилось.
Глеб усмехнулся, осторожно сел на плоту, поднял руку и потрогал затылок. Лицо Орлова дернулось от боли. Здорово же его приложил камушком Крысун. Хорошо хоть не убил.
Глеб снова взглянул на берег. Там все было тихо. Крысун, вероятно, заполз в какую-нибудь дыру и сидел там, прижав к груди волшебные амулеты и трясясь от страха.
«Интересно, как стена сработает в обратную сторону? – подумал вдруг Глеб. – Выпустит наружу? Или придется опять треснуть себя по башке булыжником?»
К плоту было привязано весло. Глеб устроился поудобнее, отвязал его и стал грести к острову. К удивлению Глеба, это оказалось нетрудно. Словно какая-то сила подгоняла его.
Вскоре плот ткнулся в берег. Глеб соскочил в воду, ухватил плот за край и волоком затащил его на берег.
Затем выпрямился и огляделся. Этот берег не многим отличался от противоположного. Те же камыши, рогоз и осока. Те же черные кусты бузины. Те же плакучие ивы.