Падшие
Шрифт:
В последний раз Люс стояла у этих ворот, прощаясь с родителями. Заскучав по ним еще до того, как они отъехали, она махала им, переминаясь с ноги на ногу рядом со сломанным телефоном, — и, помнится, заметила камеру наблюдения из тех, что снабжены датчиком движения. Кэм не мог выбрать худшего места для машины, чтобы подобрать ее.
Внезапно ей привиделась подвальная камера одиночного заключения. Сырые бетонные стены и тараканы, ползающие по ее ногам. Никакого солнечного света. По школе по-прежнему ходили слухи о той парочке, Джулс и Филиппе, которых не видели с тех самых пор, как они сбежали.
Машина все еще гудела на подъездной дорожке прямо перед ней. Мгновение спустя водитель — толстошеий лысеющий мужчина в темных очках — протянул к ней руку с маленьким белым конвертом. Люс помешкала, прежде чем шагнуть вперед и взять его из пальцев шофера.
Почтовая бумага. Плотная кремовая карточка с именем Кэма, отпечатанным декадентской позолотой в нижнем левом углу.
Мне следовало упомянуть ранее: камера изолирована. Убедись сама. Я позаботился о ней так же, как позабочусь о тебе. Надеюсь, вскоре увидимся.
Изолирована? Он имел в виду?.. Она осмелилась взглянуть на камеру. Действительно. Аккуратный кружочек черной изоленты закрывал объектив. Люс не знала, как работают камеры и сколько времени потребуется преподавательскому составу, чтобы обнаружить неисправность, но, как ни странно, ее охватило облегчение из-за того, что Кэм не забыл позаботиться о ней. Она не могла представить, чтобы Дэниел заглядывал настолько далеко вперед.
И Келли, и родители вечером ожидают звонка. Люс трижды прочла десятистраничное письмо подруги и наизусть запомнила все забавные подробности ее путешествия на Нантакет, но по-прежнему не представляла, как отвечать на вопросы о жизни в Мече и Кресте. Она не могла придумать, как описать Келли или родителям необычный, мрачный поворот, который приняли события в последние несколько дней. Проще не говорить ничего, по крайней мере, пока все не уладится.
Она устроилась на мягком бежевом заднем сиденье седана и пристегнулась. Водитель, не произнеся ни слова, тронулся с места.
— Куда мы едем? — спросила девочка.
— В небольшой тихий уголок вниз по течению. Мистеру Брилу нравится местный колорит. Просто расслабься и отдохни, милочка. Сама увидишь.
Мистеру Брилу? Это еще кто? Люс всегда недолюбливала советы расслабиться, особенно когда они звучали как предупреждение не задавать больше вопросов. Тем не менее она скрестила на груди руки, уставилась в окно и попыталась забыть, каким тоном водитель назвал ее «милочкой».
Сквозь тонированные окна серый асфальт дороги и деревья по бокам выглядели коричневыми. На развилке, где западная дорога уходила к Тандерболту, черный седан повернул на восток. Вдоль реки они направлялись к побережью. Время от времени, когда дорога и река сближались, Люс удавалось различить неприятно коричневую воду. Двадцать минут спустя машина затормозила перед видавшим виды баром на берегу.
Он был выстроен из серого гниющего дерева, а на разбухшей, пропитанной водой вывеске неровными красными буквами значилось «Стикс». Гирлянда пластиковых вымпелов с рекламой пива свисала с идущей
Двое стареющих панков курили на скамейке, обращенной к реке. Усталые ирокезы свисали им на морщинистые лбы, а страшные, грязные кожаные куртки выглядели так, будто их носили со времен зарождения этой культуры. От равнодушного выражения на загорелых дряблых лицах вся картина производила только более гнетущее впечатление.
Трясина, окаймляющая двухполосное шоссе, постепенно брала верх над асфальтом, и дорога растворялась в болотной траве и грязи. Люс никогда прежде не углублялась так далеко в приречные топи.
Пока она сидела, неуверенная, что будет делать, когда выйдет из машины, дверь «Стикса» распахнулась и на пороге появился Кэм. Он лениво, нога на ногу, прислонился к сетке от насекомых. Люс знала, что мальчик не может разглядеть ее сквозь тонированное стекло, но он поднял руку и поманил ее к себе.
— Ничего не выйдет, но мы попытаемся, — пробормотала девочка, прежде чем поблагодарить водителя.
Она открыла дверцу машины и, гостеприимно встреченная порывом соленого ветра, поднялась по трем ступенькам на деревянное крыльцо бара.
Взлохмаченные волосы Кэма свободно обрамляли лицо, а зеленые глаза выглядели спокойными. Один из рукавов черной футболки был поддернут, открывая гладкие очертания бицепса. Люс потрогала пальцем лежащую в кармане золотую цепочку.
«Помни, зачем ты здесь».
На лице Кэма не осталось следов ночной драки, отчего девочка тут же принялась гадать, как обстоят дела с Дэниелом.
Мальчик окинул ее испытующим взглядом и облизнул нижнюю губу.
— Я как раз подсчитывал, сколько мне придется выпить в утешение, если ты подведешь меня сегодня, — заметил он, распахнув объятия.
Люс шагнула в них. Кэму непросто было сказать «нет», даже когда она не вполне понимала, о чем он просит.
— Я не стала бы тебя подводить, — отозвалась девочка.
Люс кольнуло чувство вины из-за того, что ее слова порождены долгом, а не романтической привязанностью. Она явилась сюда лишь затем, чтобы сообщить ему, что не хочет иметь с ним никаких отношений.
— Что это за место? И с каких пор у тебя завелся личный шофер?
— Держись меня, детка, — ухмыльнулся он, видимо приняв ее вопросы за комплимент — как если бы она всю жизнь мечтала о том, чтобы ее сорвали с места и увезли в бар, воняющий сточной канавой.
Ей никогда не давались такие вещи. Келли утверждала, что Люс не способна на жестокую честность и поэтому постоянно влипает в паршивые ситуации с парнями, которым ей просто следовало сказать «нет». Девочка дрожала. Ей нужно скинуть с души это бремя. Она порылась в кармане и вытащила подвеску.
— Кэм.
— О, прекрасно, ты ее захватила.
Он взял цепочку у нее из рук.
— Позволь, я помогу тебе ее надеть.
— Нет, погоди…
— Вот, — заключил мальчик. — Она действительно тебе идет. Взгляни.