Падший ангел
Шрифт:
— Вероничка, милая, мы ведь с тобой друзья?
— Конечно, Стасик, как же иначе.
— Мне нужна твоя помощь. У меня неприятности.
— Что-то случилось?
— Я даже не знаю, как тебе об этом сказать.
— Стас, милый, не стесняйся. Ты можешь на меня рассчитывать.
— Понимаешь, я никому этого не говорил, но меня вырастили приемные родители. Вернее, родительница. Мама бросила меня в раннем возрасте, и все заботы о моем воспитании взяла на себя ее дальняя родственница, что-то вроде троюродной сестры, седьмая вода на киселе, в общем. — Ярошецкий выглядел
— Не волнуйся, рассказывай.
— Тетя Маша — простая женщина, всю жизнь проработала кладовщицей в детском санатории, но для меня нет никого дороже. И тут вдруг такое несчастье. — Ярошецкий смахнул слезу и замолчал, собираясь с силами.
— С ней что-то случилось?
— Да, — тяжело вздохнул он. — У нее обнаружили рак. Она плохо следила за своим здоровьем, все надеялась на домашние методы, и вот — запущенный рак, почти неоперабельный. Есть только один хирург в Германии, который возьмется за ее лечение. Риск огромный, но это единственный шанс, который ей может продлить жизнь.
— Надо обязательно воспользоваться! — горячо поддержала его Вероника.
— Но как? — актер в отчаянье схватился за голову. — Это стоит почти пятьдесят тысяч долларов. А мне за последнюю картину заплатили всего семнадцать, из которых я большую часть уже потратил. Конечно, я могу влезть в долги и поехать в Голливуд на эпизодические роли. Лет за десять смогу расплатиться.
— Но это же вся карьера коту под хвост. В Голливуде русский актер никогда не сможет выбиться дальше ролей с акцентом. Ты потеряешь все свои достижения! — Веронике совершенно не улыбалось выходить замуж за голливудского неудачника. Непобедимый мачо российского экрана привлекал ее куда больше.
— У меня нет другого выхода, — не то упрямо, не то безысходно заявил Стас.
— Послушай, тебе же нужно всего лишь какие-то пятьдесят штук. Это же не миллионы. Деньги вполне подъемные. Знаешь, давай поступим так. Я продам некоторые свои драгоценности — у меня есть пара-тройка комплектов, которые я на дух не переношу. Возьмешь эти деньги на операцию. А потом мы с тобой как-нибудь сочтемся. Мы же друзья, правда?
— Ну я не знаю, — поломался еще какое-то время Ярошецкий. Потом согласился.
После того как Вероника обеспечила Станиславу деньги на дорогостоящую операцию для его приемной матери, она обнаружила, что ее ожидания не оправдались в полной мере. Она думала, что они еще больше сблизятся. Будут вместе волноваться об исходе операции, слетают вместе в Германию навестить больную женщину, начнут строить планы на совместную жизнь. Но Ярошецкий вдруг совсем пропал с ее горизонта и перестал появляться. Его мобильник не отвечал, дома работал только автоответчик. Судя по всему, он был жив и здоров, о чем регулярно сообщала светская хроника.
Вероника больше этого не выдержала и позвонила Грязнову:
— Денис, я бы хотела, чтобы ты проверил еще одного человечка.
— Его имя?
— Станислав Ярошецкий. Да-да, тот самый актер. Мы с ним друзья. Похоже, у него серьезные проблемы — тяжело болеет мама, не все получается в кино. Ты проследи за ним аккуратненько. Он человек гордый, сам ни
— Выясним, — коротко пообещал Денис, несколько, впрочем, удивленный последними замечаниями. С одной стороны, сама же Вероника говорила ему: деньги существуют, чтобы их тратить, с другой — тратила она их обычно несколько иными способами. Более приятными для себя. Но ведь должно же быть в ней что-то настоящее, упрекнул себя Денис. Ведь не раз и не два она вызывала у него симпатию. В ней была истинно русская широта, в конце концов.
Денис не сомневался, что быстро найдет знаменитого актера, это была не задача для профессионала. И действительно, через сутки директор «Глории» сообщил Кутилиной, что Ярошецкий улетел на Кипр. У Дениса были друзья не в одном туристическом агентстве.
— Один? — спросила Вероника с разбитой надеждой в голосе.
— Гм… Не совсем.
— Денис, говори правду! Кто эта стерва?
Денису было искренне жаль Кутилину, но что ж делать, работа есть работа. И он сказал:
— Он отдыхает с молодым мальчиком, судя по всему, его любовником.
— Н-не может быть!
Однако это действительно было правдой, хотя и тщательно скрываемой Ярошецким, хотя не такой уж недоступной умелому частному сыску. Главный российский мачо оказался гомосексуалистом.
— Я требую доказательств, Денис! Вы не смеете возводить напраслину на приличного человека. Что вы думаете, я гомосексуалиста от натурала отличить не могу?! — кричала балерина в трубку, глотая слезы.
«Напраслина на приличного человека». Ну надо же! Грязнов-младший припомнил, как в одном из первых разговоров Кутилина сама с изрядной долей юмора касалась деликатной темы отношения разных полов и упрекала Дениса (необоснованно, господа присяжные заседатели, необоснованно!) в том, что у него предубеждение к сексуальным меньшинствам. Но говорить сейчас об этом не стал. Вместо этого извинился и попросил дать ему еще время. Однако какая ирония судьбы, оценил Денис: не проявляя интереса к коллегам по балетному цеху, среди которых, по ее собственному признанию, было действительно немало гомосексуалистов, Вероника увлеклась гомосексуалистом-актером. И еще — привыкшая тянуть деньги из богатых кавалеров, балерина сама оказалась в качестве жертвы.
Присутствовавший при этом разговоре Филя Агеев сообщил с серьезной физиономией:
— Мужик встречает своего друга, вернувшегося из Африки. А тот грустный такой идет, чуть не плачет. Первый спрашивает: «Ну что? Как съездил?» «Ой, — говорит, — не поверишь, со мной там такая история произошла…» «Что случилось?» «Да вот шел я себе, а на меня из кустов выскочил огромный орангутанг, повалил на землю и трахнул!» «Слушай, — говорит его приятель, — ну это, конечно, ужасно, но ты сильно не расстраивайся. Главное не рассказывай никому, а орангутанг уж точно никому не расскажет». «Ага, — говорит путешественник. — Не расскажет… И не напишет… И не позвонит…»