Падший клоун
Шрифт:
– Кто их знает? Наверное...
– Вот же... мяса не едят, не курят, не пьют, а орут так, что комары глохнут...
Они убрали звук радио, пытаясь понять, кто там больше стонет и охает. Разобраться не получалось.
– Интересно, до вторжения так же было?
– задумчиво спросила Эвелинка.
– У нас на хуторах нет, бабы только с мужиками, хотя как это втроем по телевизору показывали. Я видел.
– У нас тоже показывали, - вздохнула Эвка, а потом закончила:
– Не хочу втроем, и вообще, не хочу ни с кем, кроме тебя.
Они
Звезды были все те же, что он помнил с детства. Лишь горели там и тут яркие красные огни. Говорили, что это корабли пришельцев, впрочем, правду не знал никто. Даже те, кто якобы дружил с клоунами. Хотя можно ли это назвать дружбой? Выбор был прост - или стать акробатами, или... Большинство долго не думало. Тем более, клоуны действительно и накормили всех. И работу дали, пусть акробаты сами не знают, что и для чего делали, но работа была. Живи и радуйся, в общем. Большинство и радовалось. Мир без насилия, без обмана - сколько об этом люди молились? Целую книжку придумали - толстую такую... Тыну даже пробовал ее читать. Неудачно, правда. И вот сбылось. Но почему-то при мысли, пойти на пункт и получить так называемое "гражданство галактики" ему становилось тошно. Стать акробатом? Никогда больше не съесть куска мяса, не закурить, не набить, пусть мысленно, кому-нибудь морду. Правда, женщин иметь сколько хочешь. Точнее, сможешь. Но... рядом, доверчиво обхватив его рукой, сопела утомлённая девушка...
Нет, права была Эвка, им нужно оставаться людьми. Сколько получится. А без клоунских подачек они проживут. Тыну не заметил как заснул.
Ему снились тарелки пикирующие на шоссе, заполненное беженцами. Моря огня. И белые рожи клоунов, хохочущие над всем этим ужасом.
Проснулся он от привычного зубовного зуда. Утренняя тарелка ушла за горизонт.
– Вот это я задрых, - пробормотал он удивленно.
Вскочил. Эвелинка уже не спала, и, улыбаясь, наблюдала, как он умывается.
– Доброе утро?
Вместо ответа, он поцеловал ее в губы. И пошел будить акробатов. Постучал по пологу палатки. От прикосновения жесткая ткань поменяла цвет: на белом появился отпечаток его ладони.
– Подъем!
– проорал он.
И вернулся к костерку.
Ели снова каждый свое. Не разговаривали.
– Палатку можно оставить, тут недалеко, - предупредил он.
Толстяк не стал возражать. Произвел какие-то манипуляции. И палатка будто растворилась. Сработал хваленный клоунский камуфляж. Тыну перехватил взгляд синеволосой, похоже, та думала, что от удивления он распахнет рот как дурачок на деревенской ярмарке.
– Бесполезная вещь, - хихикнула у него за спиной Эвелинка.
– Это почему?
– возмутился очкастый паренек.
Похоже, его обидело пренебрежение дикарей к чудесам цивилизации.
– Потому что от палатки пластиком несет за милю, - разжевал ему Тыну, - Ну не видно, подумаешь... да и то невидно пока птичка не
– Сурово, - ухмыльнулся толстяк.
– Нормально, - спокойно пояснил Тыну, - сами подумайте, стали бы вам клоуны давать что-то полезное?
– А дисколеты?
– возмущенно вмешалась в спор девица, - А парализаторы?
– Попробуй в клоуна из парализатора шмальнуть, - злобно сказала Эвка.
– Или тарелку заместо дисколета получить, - добавил Тыну.
– Положим, ваш карабин тоже клоуну нипочем, - резонно заметил толстяк, - им вообще, все нипочем.
К сожалению, он был прав. Поэтому Тыну молча махнул рукой и двинул по направлению к пещерам.
– И вообще, ангелы наши друзья!
– в спину ему бросила девица, - Зачем в друзей стрелять?
Он не ответил. Его догнала Эвелинка. Он услышал, как она шипит себе под нос:
– Ангелы... Что за дура!
Ангелами пришельцев начали называть вскоре после публикации Меморандума, по которому Земля входила в галактическое братство. Мол, пришельцы добрые и разумные существа, ненавидящие насилие. Тут же подключились журналисты, те сразу учуяли, куда ветер дует, политики тоже подпели. Обычные дела, в общем. Потом пошла волна прививок добра и все. Мир изменился.
Тыну сплюнул себе под ноги.
– Не дура она, просто акробатка!
– пояснил.
– Одно и то же, - парировала Эвка и прибавила шага.
К каменоломням они подошли ближе к полудню. Солнце уже ощутимо припекало, поэтому тень от выработки была весьма кстати. До вторжения тут добывали сланец. Сейчас же шахта стояла заброшенной. Из осыпавшейся дыры входа ощутимо несло холодом.
– Выглядит жутковато, - передернув плечами, произнесла синеволосая дева.
Тыну остановился у входа, достал из кармашка ранца палочки химических светильников, один повесил на шею себе, второй передал Эвке.
– Готовы?
– спросил притихших клиентов.
Те ответили не сразу. Стояли, робко вглядываясь в темноту входа. Казалось, что какой-то гигантский кролик прорыл огромную нору в большом холме и ждет там, внутри свой обед. Но Тыну помнил еще эту шахту живой. Правда, вход в нее был со стороны поселка, а тут тогда было что-то техническое. Остатки каких-то механизмов и сейчас громоздились недалеко от дыры. Ржавые, разрушенные, ненужные.
– Парень, так это правда?
– голос толстяка прозвучал неожиданно робко.
– Что правда?
– не сразу понял Тыну.
– Она правда там?
– почему-то шепотом уточнил толстый.
Пришло время удивится Тыну.
– Если вы не были уверены, то зачем шли?
Ответил не толстяк, а паренек в очках:
– Ну, прогуляться тоже хотелось - природа, все такое...
Тыну улыбнулся понимающе. "Все такое" ночью его тоже впечатлило, на звук во всяком случае.
– Оно там есть, - это уже Эвелинка.
Похоже, ей надоело стоять. Она первая шагнула в холодный сумрак входа.