Падший Король
Шрифт:
Этот затравленный взгляд вернулся в его глаза, его зрачки расфокусировались.
— Ошейник. Это ослабит или уничтожит любую магическую силу, которую ты можешь обрести. Это поможет снизить риск в случае, если Салему удастся добраться до тебя.
— Я знаю, что это такое, но нет. Чёрт возьми, нет.
Лир шагнул ближе, напрягшись всем телом.
— Ты же видела, какой это риск. Поля подожжены, посевы в огне. Люди сгорали на улицах, дым поднимался от их тел. Обугленные трупы. Ты не можешь дать ему больше власти. Мы убьём Салема
«Ещё до того, как мы встретились».
Лир протянул раскрытую ладонь, и на ней засветилось маленькое кольцо. Кольцо расширялось, пока не стало достаточно большим, чтобы поместиться на шее человека. Связывающий ошейник.
— Как только он окажется на тебе, — сказал Лир, — ты даже не увидишь его. И не почувствуешь.
В этот момент я ощутила, как призрак моей морской магии шёпотом стал подниматься по моей спине, вызывая дрожь. Моя украденная магия звала меня, как потерянное дитя.
Инстинкт заставил меня отойти от Лира. Он сделал ещё один шаг ближе, и я почувствовала, что эта призрачная тоска по моей магии усиливается. Это напоминало острую боль между рёбер.
— Нет. И твой план даже не имеет смысла.
Золотой свет сиял вокруг тела Лира, отчего мою кожу покалывало.
Я почти могла представить их — ледяные когти, которые вырастут из моих пальцев…
— Не я представляю угрозу, Лир. А фоморы. Огненные фейри. Они заставят моря кипеть. Они уничтожат всю жизнь на земле, нагревая воздух. Я могу остановить их. Я единственная, кто может их остановить, — слова слетели с моих губ, и я поняла, как безумно это прозвучало.
Лир склонил голову набок, глаза его заблестели. Он не поверил ни единому моему слову.
Внезапно мне захотелось убраться отсюда. Мне хотелось бежать и никогда не оглядываться назад.
Я сосредоточилась на ощущении своих ног на каменной земле, пытаясь найти опору.
«Я выжила. Я буду продолжать выживать».
Мне приходилось и хуже, не так ли? Я прожила сто пятьдесят лет, заботясь о себе.
Я снова взглянула на ошейник в его руке, и мои мысли кружили так быстро, что я едва могла думать связно.
— Я могу это сделать, Лир. Я могу найти способ манипулировать Салемом. Он хочет, чтобы я нашла что-то для него, и я приведу его к Мерроу. Пойми: я хотела убить его на протяжении ста лет, задолго до того, как узнала его имя. Он разрушил мою жизнь, — я подумала о том, что сказала Мелисанда: «мертва внутри». — Больше века я хотела его убить. Это мой шанс вернуть свою силу и отомстить. И спасти мир. Как сказала Бейра. Это моя судьба, и я никогда в жизни не испытывала ничего столь сильного.
Как только эти слова слетели с моих губ, влетел ещё один ворон с клочком бумаги в клюве. Я протянула дрожащую руку, и ворон уронил бумагу. Та приземлилась мне на ладонь.
«Уходи сейчас же, или познаешь мой гнев, Аэнор. Я не терпеливый мужчина».
Лир вырвал лист у
— Он ощутит мой гнев, когда я оторву голову его водителя от тела.
— Я не думаю, что это что-то даст. Сомневаюсь, что дьяволу есть дело до его водителя.
Я уже собиралась вернуться в свою комнату за вещами, когда на меня обрушился гнев Салема.
Всё началось со звука, похожего на барабанный бой в моей голове. Глубокий, медленный ритм пульсировал в моей крови, эхом отражаясь от каменных стен пещеры.
Тёмное сердцебиение и голос из самых древних частей моего мозга — приказ первобытного бога.
«Возьми бутылку вина. Разбей её».
Мои собственные мысли взбунтовались. Это не было похоже на чары Мелисанды. Я всё ещё осознавала происходящее, всё ещё пыталась сопротивляться. И тем не менее, я обнаружила, что отстраняюсь от Лира и поворачиваюсь, чтобы схватить бутылку вина с середины стола. Я с силой ударила ею о деревянную столешницу, разбив дно и оставив зазубренные края стекла.
Паника заполнила мои лёгкие.
«Прижми осколки к своему запястью».
Даже когда мой собственный разум закричал, я почувствовала, что прижимаю обломанный край к запястью…
Лир схватил меня за руки и развёл их в разные стороны. Он сжал моё запястье так сильно, что разбитая бутылка упала на пол, разлетевшись вдребезги, затем он притянул меня ближе к себе, оттаскивая от стола, от бутылки вина. Впервые за много дней я оказалась в крепких объятиях.
Но я не чувствовала от него никакого тепла. Я чувствовала только, что Салем наблюдает за мной, ожидая, выполню ли я его приказ. Похоже, ему даже не нужно находиться здесь, чтобы контролировать меня.
— Ты ещё не готова идти, — рявкнул Лир.
— У меня явно нет выбора, — и я хотела уйти. Как будто последние сто сорок лет вдруг кристаллизовались в одну цель: убить моего врага.
Я попыталась вырваться из его крепких объятий, но Лир вдруг не пожелал меня отпускать. Он крепко стиснул мою руку, затем поднял ошейник перед моим лицом. Тот сверкал бледно-голубым светом.
— Отпусти меня, — прорычала я.
— И позволить тебе быть игрушкой Салема?
Я ощетинилась при слове «игрушка».
— Это для твоей же безопасности, — продолжал он. — Я знаю, ты никогда не простишь себе, если Салем заставит тебя убить миллионы людей.
О, он был хорош.
Я действительно задумалась на мгновение. Затем я взглянула на ошейник, испытывая отвращение при виде его металлического блеска.
— Что-то тут не сходится. Пророчество — огонь. Ни льда, ни воды.
Лир так боялся Салема… или меня? Почему это ощущалось, как наказание за потерю части его души?
Лир крутил ошейник в руках, его движения гипнотизировали. Остальная часть его тела оставалась совершенно неподвижной. Холодок пробежал по моей коже, адреналин пульсировал. Инстинкт подсказывал мне держаться за свою силу как можно крепче. Что она мне понадобится. Что это лучший способ бороться с реальной угрозой фоморов.