Падший
Шрифт:
— Молодой человек хотел пройти без пропуска, профессор.
— Это Саша, - робко попытала объясниться Ксения, поправляя очки.
– Он ко мне пришёл.
— Да что вы говорите! Юноша спешил к прелестной девушке, сметая всё на своём пути?
– очень даже радушно улыбнулся маленький человек, и по взгляду подруги я понял, что это и есть тот самый Разумовский, режиссёр их постановки.
— Да, мне хотелось… - я немного стушевался и раздражённо отдёрнул рукав, за который всё ещё хватался охранник.
— Это я пригласила Сашу на нашу репетицию, - попробовала ещё раз исправить ситуацию Ксюха,
— Александр, значит?
– мило улыбнулся декан и протянул мне свою маленькую, почти детскую руку.
– Разумовский. Антон Павлович.
Глава 9
Ксюха щебетала о прошедшей репетиции, не замолкая. И я даже честно пытался её слушать. Поначалу.
Захлёбываясь восторгом, она рассказывала о том, как какой-то рукожопый тип сегодня уронил примус во время прогона известной сцены пожара в доме Грибоедова, а вместо воды в нём вдруг оказался самый настоящий керосин. И что все могли от этого сгореть. А потом выяснилось, что такая шутка профессора Разумовского, который, оказывается, большой любитель розыгрышей, и заранее подговорил пару ребят со своего факультета. Затем я получил экскурс в историю бесконечной мистификации спектакля “Мастер и Маргарита”, о том что, якобы, почти каждая его более или менее масштабная постановка хоть чем-нибудь необъяснимым да запомнилась игравшим её актёрам. И что ребята в шутку, а кто и всерьёз, размышляют как бы с ними чего такого не произошло.
Я кивал. Что мне ещё оставалось? Все мои мысли в какой-то момент превратились в сплошную математическую таблицу вероятностей. Хоть я и понимал, что занимаюсь фигнёй, но оставить попытки высчитать соответствующие шансы было выше моих сил. Что наиболее вероятно: простое совпадение, когда преподавателя моей подруги, наверняка продолжателя какой-нибудь актёрской династии, просто зовут в честь Чехова, или нифига не совпадение, когда он и есть тот самый Антон Павлович, которому с моей лоджии докладывал доходяга Семён?
Я ничего не почувтствовал, когда жал ему руку. И понятия не имел, был ли должен. А вот Антон Палыч Разумовский, казалось, кое-что во мне распознал. И очень хотелось надеяться, что всего лишь актёрский потенциал какой-нибудь. Или что моё лицо показалось ему хорошо подходящим, например, под какую-нибудь роль.
Ксенос уверенно заявила, что отпросилась у отца аж до одиннадцати часов. Лично я подозревал, что она вдрызг с ним поругалась. Ну не помнил я, чтобы Ксюха возвращалась домой позже, чем в девять. Даже летом.
— Вина хочешь?
– вдруг спросил я.
Близился вечер, и мы сидели на лавочке возле “нашего” фонтана, который почему-то именно сегодня власти города решили отключить для монтажа новой подсветки. Это была древняя советская композиция в виде выпрыгивающих из воды пары дельфинов, возле которой мы не один десяток раз болтали, катались на роликах и просто слушали уличных музыкантов. Однажды я даже уговорил поиграть прилюдно её саму. Всегда любил звук виолончели на открытом воздухе. Было в этом что-то… магическое.
— Прямо тут что ли?
– выпучила свои анимешно огромные глаза Ксю. Зелёные и всегда смеющиеся. Мне их будет не хватать. Как и этой непробиваемой
— Нет, - меланхолично покачал головой я. Шутить как-то настроения не было.
– Видишь вон тот ресторан? Пойдём туда.
— В “Кинзу”?!
– воскликнула она со смесью восторга и удивления.
Вместо ответа я встал и потянул подругу за собой. Сказать по правде, я понятия не имел, пустят ли нас туда, подобающе ли мы одеты и вообще. Так уж вышло, что я ни разу в жизни не ходил в ресторан. Да чего там, я до самой последней минуты думал, что нас ждёт японская кухня! Но это было не так.
После всего, что вывалило на меня начало этого дня, его завершение просто обязано было получиться на ура. Ну не могла же вселенная не любить меня настолько! И сперва всё было очень даже хорошо: никого не заинтересовал наш внешний вид, быстро нашёлся хороший столик в укромном месте, расторопный официант принёс меню и пожелал хорошего вечера. Делая серьёзный вид, мы заказали стейки из мраморной говядины, что бы это ни значило. Ксения хоть и делала робкие попытки докопаться до сути, но я умело уходил от ответа, откуда у меня взялись средства на ресторан.
Когда нам принесли заказ, я попросил бутылку красного вина. Но официант тонко намекнул, что неплохо было бы увидеть паспорт. Которого, понятное дело, с собой у меня не было.
Я даже рассмеялся. После того, как тебя дважды за несколько дней пытались убить, когда в тебя почти сумел вселиться самый настоящий демон, а после ещё чуть не изнасиловала отвратительная старая ведьма, просьба предъявить доказательство твоего совершеннолетия звучала мягко говоря забавно. Но официант, стоит отдать должное его профессионализму, замаскировал весь наш диалог так, что Ксюха даже не заподозрила, о чём вообще речь.
— Прошу прощения, могу ли я убедиться в возрасте вашей спутницы?
– лукаво, с полупоклоном, достойным дворецкого в пятом поколении, осведомился он. На что наивная Ксю даже бровью не повела, вынула из сумки паспорт и показала.
– Вот теперь всё в порядке. Какое вино предпочитаете?
— На ваше усмотрение, - наигранно-небрежно ответил я, а сам горячо поблагодарил его взглядом за такую офигенную солидарность. Надо же, как это он ловко всё обставил!
Мы взялись за мясо одновременно, в один и тот же момент отрезали по кусочку и синхронно поднесли их ко рту. И естественно, посмеялись над этим. Себе я заказал стейк с кровью и ни секунды не пожалел об этом. Единственное, чего мне в нём не хватило, так это остроты. Что, впрочем, легко исправлялось отличнейшим, душистым перчиком, который подавали отдельно.
— Ты чего, заболел?
– увидев, сколько я сыплю на мясо перца, Ксюха даже жевать перестала. Наклонив лицо набок, она сделалась похожей на любопытную зеленоглазую хаски в очках.
Я намеревался выдать что-то уморительно смешное, но внезапно сквозь витраж увидел его.
Мужик был немалого роста, но стоял полусогнувшись и поджав к сокрытой глубоким капюшоном голове широкие плечи, словно бы ему было холодно. И не где-то, а прямо возле той лавочки, с которой мы не так давно с Ксюхой ушли. Он не двигался, лица видно не было, но я вот прямо спинным мозгом, его, блин, нижним окончанием, чувствовал - смотрит мужик точно на меня.