Падший
Шрифт:
Мне мрачно сообщили, что церковь окружена большим количеством людей, сидящих в засаде, и защищена особым заклинанием. Если попробую выйти, ничего у меня не получится.
Я искренне заверил парней, что совершенно не собираюсь никуда идти. Наоборот. Буду сидеть на месте, как паинька. Очень желаю посмотреть, в какую сторону изменится сюжет пьесы во втором акте. Хотелось бы увидеть все действующие лица.
И вот когда крепыши удалились, Мария Семеновна не нашла ничего лучше, как переключится на нас с Марковым. Ее злость требовала выхода, а жертвы психологического абьюза блондинки трусливо сбежали.
— Кто такой Оби-Ван Кеноби? — Поинтересовался я у Степана, игнорируя ругань майора.
— Да так… — Вздохнул Марков. — Герой одного фильма. Вряд ли ты его смотрел. Забелин, скажи, а с твоей стороны вообще предполагаются какие-то меры по нашему спасению?
Патологоанатом поднял руки вверх, показывая мне узлы на запястьях. Потом опустил голову и выразительно посмотрел на свои связанные ноги.
— На тебе всего лишь наручники. — Продолжил он, — Не понял логики этих братков, но мне кажется, более правильно было связать тебя по рукам и ногам, а уж точно не нас. По крайней мере, благодаря их недальновидности, ты можешь освободиться от браслетов и помочь нам.
— Кто? Мажор?! Помочь?! — Мария Семеновна громко рассмеялась. — Да он только о своей заднице способен думать. Ведь смог прижать их вожака. Там, на дороге. Имел все шансы диктовать условия. Они бы не причинили вред своему же корешу. Нет! Взял и отпустил его. Просто взял и отпустил! И в конце концов, объясните мне про эту светящуюся хрень! И почему вообще в разговоре звучало слово «заклинание». У меня такое чувство, что я попала на съемки очень поганого низкобюджетного фильма.
— Товарищ майор, вы очень заблуждаетесь. — Я оставался спокоен, на претензии блондинки старался не реагировать. Хотя, скажем прямо, это совсем нелегко. — Они бы убили Петю без малейших сомнений. Им было велено притащить нас в конкретное место. Ради этого они готовы на все. Мне искренне плевать на судьбу Пети, но использовать его в качестве козыря для переговоров — идея не очень. Это — первое. А второе — считайте столь странное поведение моей стратегией. Вы же мент. Уголовный розыск, все дела. Подумайте сами. Парни — мелкие сошки. Исполнители. Они привезли нас сюда по приказу. Значит…
Я сделал паузу, позволяя майору самой додумать мысль. Даже слегка поиграл бровями, намекая блондинке, в какую сторону эта мысль должна двигаться. Ну… Давай… Соображай.
— Ааааа… Ты думаешь, что здесь мы встретим реального главаря? — Дошло, наконец, до Марии Семеновны.
— Очень, блин, круто! — Снова подал голос Марков. — Я так рад, что вы, опытные полицейские, изображаете из себя наживку для злодеев. Но ужасно хотелось бы знать… А что это вообще за злодеи?! Насколько мне помнится, никаких предъяв ни с чьей стороны не звучало. Нас просто притащили сюда. И еще вопрос… Никого не смущает, что это, мать его, — церковь!
Патологоанатом выругался, но тут же испуганно оглянулся по сторонам. Понял, что бранится в доме Отца. Ждал, наверное, кары небесной. Степан, Степан…Как же любят людишки навешивать ярлыки. Папе не нужны стены, чтоб оттуда наблюдать за своим бестолковым творением. Папа — везде.
— Кстати, да… — Майор повернула голову и уставилась на меня с подозрением. — А что это вообще за люди? Им явно в
Марков подавился воздухом и громко закашлялся. Ему, в отличие от майора, был очевиден двойной смысл сказанной фразы.
Конкуренты отца. Смешно, да. Хотя, в словах блондинки может быть здравое зерно. Кукловоду вряд ли очень нужен Ад. Достаточно попросить и я с огромным удовольствием передам это чудное место в хорошие руки. Ну или в не очень хорошие. Плевать.
Уйду на бессрочный отдых. Построю себе виллу где-нибудь посреди адовой пустыни, чтоб ни одна рогатая тварь, ни одна проклятая душа не могла до меня добраться. И пожалуйста. Делайте, что хотите.
Всем известно, как сильно я «люблю» свою работу. Значит, мой сумасшедший брат, кем бы он ни был, Падшим или Архангелом, имеет какие-то другие цели. А вот какие именно, пока не могу сказать.
— Суки! Ну ничего, ничего… И не из такого дерьма выбирались. — Пробормотала Мария Семеновна.
А потом принялась упорно дрыгать ногами, собираясь, видимо, просунуть их через руки, чтоб связанные запястья оказались не за спиной, а впереди. Очень настойчивая девица.
Мы сидели возле стены, в рядочек. Сначала я, потом блондинка, следом — Степан. Я устроился рядом с ними по собственному желанию, когда парни лишили нас своего неприятного общества.
В принципе, с Марковым согласен. Крепыши знают, что из нашей троицы я самый опасный. Не то, чтоб крепко связанные конечности сосуда мне чем-нибудь помешали, но так выглядело бы более логично.
Заморачиваться ещё и на эту тему совершенно не хотелось. Поэтому я, проигнорировав ругань блондинки, поднялся на ноги и принялся вертеть головой, визуально изучая церквушку.
Марков снова прав. Зачем нас привезли именно сюда?
В церкви не было икон. Не было распятий. Зато имелся алтарь. В принципе, чего еще можно ждать от сектантов? Интересно, кому они поклонялись?
А потом мое внимание привлекла пентаграмма. Сразу ее не заметил, потому что находилась она возле дальней стены. К тому же, когда в ухо бубнит злая блондинка, сложно сосредоточиться.
Пентаграмму нарисовали на полу солью. Я подошел ближе, сел на корточки возле линии рисунка, наклонился совсем низко и снова принюхался. Трогать руками неизвестную гадость желания не было. Соль, да… Но необычная. Пропитана кровью.
Пентаграмма перевернута. Интересно… Кто-то собрался вызывать демона? Бессмысленная трата времени. Главный демон на месте. Он находится не в пентаграмме, а за ее границами.
— Рад приветствовать, хотел бы я сказать, но не скажу. Ибо встреча наша очень далека от радости. По крайней мере для вас.
Я быстро выпрямился и обернулся назад, туда где был вход. Мужской голос прозвучал именно с той стороны.
— Да что ты будешь делать… — Вырвалось у меня против воли. — Песня, та же, поет она же. Где вы набрались этой пошлости?!
Я поморщился, будто от изжоги. В принципе, ощущения были такими же.
На пороге церкви стоял тип в объемном черном балахоне, полностью скрывающим его тело; в белой маске, разрисованной красными разводами; с головой козла в руке. Последняя деталь «порадовала» больше всего.