Падший
Шрифт:
Слегка… Нет, переформулирую, пожалуй. Просто навыкате. Того и гляди, вывалятся, как у мопса. Еще красные прожилки расползлись сеточкой по белкам. Б-р-р-р… Действительно неприятный тип.
Когда Иволгин открыл дверь и вошел в помещение морга, он, естественно, сразу уткнулся в меня. Вернее, в нас с патологоанатомом.
Однако, мой внешний вид показался ему не заслуживающим доверия, поэтому в ту же секунду капитан переключился на Маркова С. А., рассудив, что все претензии по поводу присутствия посторонних нужно адресовать именно ему.
Я слегка прищурился, пристально разглядывая
Естественно, ничего такого вслух я не сказал. Вот уж что-что, а жизнь какого-то дурака-полицейского меня очень мало волнует. Людишки вообще дохнут как мухи, что ж теперь. Бабочки-однодневки. По моим, конечно, оценкам и меркам.
Иволгин перевел взгляд с патологоанатома на пустые каталки и его проняло окончательно:
– А где труп? Труп где, я тебя спрашиваю?!
У капитана отвис подбородок, мелко задрожала нижняя губа, будто он вот-вот расплачется, лицо стало обиженное, как у ребенка, которого лишили сладостей.
– Где труп, сволочь ты такая? Ты куда труп Забелина дел, Стёпа? Меня не было меньше часа! Ты спился окончательно, не пойму?! Совсем мозги отказали?
Марков С. А. шумно втянул воздух ноздрями, собираясь ответить, однако полицейский, которого отсутствие трупа сильно взволновало, не стал дожидаться пояснений. Он рванул вперед, едва не сбив нас с патологоанатомом с ног. Мы стояли как раз на его пути. Меня Иволгин вообще оттолкнул рукой в сторону и двумя козлинными прыжками скаканул туда, где по его глубокому убеждению должен спокойненько лежать Забелин-младший.
– Степан… Стёпа… – С надрывом простонал полицейский.
Он замер возле пустой каталки, рядом с которой валялась простыня, уставившись в одну точку. Весь его внешний вид выражал скорбь и уныние.
Иволгин развел руки в стороны, словно птица, которая собирается взлететь, вмахнул ими несколько раз и снова повернулся к нам. Лицо у него при этом было несчастное-пренесчастное.
– Где тело мажора? Ты понимаешь, нас его папаша просто зароет. Мало того, пацана спасти не смогли, так еще и тело просрали. Ты что, Стёпа, потерял труп?
В этот момент взгляд капитана переместился с патологоанатома на меня. Наверное, он заподозрил в краже покойника мутного гражданина, стоявшего посреди морга босиком, в одежде с чужого плеча. Переместился, остановился, а потом… Иволгин нервно икнул, протер глаза и снова кинул. Потряс головой, но ему это не помогло.
– Черт… – Тихо высказался за моей спиной Марков С. А. – Сейчас начнется. А я предупреждал.
– Это… это что? – Иволгин ткнул в мою сторону пальцем.
Видимо, когда он вошел в помещение и увидел босоногого, одетого в какое-то непонятное тряпье парня, на самом деле решил, что злобный патологоанатом привел в гости маргинала. Соответственно, мою физиономию капитан внимательно не рассматривал, а значит сходства с потерянным трупом не обнаружил.
Потом начались мучения и страдания из-за пропавшего покойника.
Сейчас же глаза капитана смотрели ровно в мое лицо и судя по бледности, которая начала расплываться по его физиономии, лицо это он, наконец, узнал.
– Но как? Он… Он ведь… Я не понял… А… Ну…
В отличие от Маркова С. А. полицейский в обморок не упал. Хотя впечатлился, конечно, знатно. Он открывал рот, снова закрывал, потом опять открывал. Все это сопровождалось невразумительным мычанием и междометиями.
– Товарищ капитан… – Патологоанатом тяжело, обреченно вздохнул, собираясь, видимо, озвучить удобоваримое объяснение.
Он шагнул вперёд, аккуратно оттесняя меня плечом. Решил взять весь «удар» на себя. Я с интересом покосился на Маркова. Какой забавный человек…
Даже любопытно, что он скажет? Сложно, наверное, найти оправдание тому факту, что у тебя по моргу вполне бодро перемещается «труп».Однако придётся свое любопытство оставить неудовлетворённым.
Мне очень не хотелось тратить время на глупые человеческие разговоры о том, что может быть, а чего не может. Поэтому я решил вмешаться. Причем вмешаться, минуя этап с детальным выяснением случившегося. Некогда. Я должен уничтожить след, по которому за мной отправят погоню.
Насколько быстро это случится? Не знаю. И случится ли вообще, тоже не знаю. Прежде я не оставлял свой пост даже на минуту. Должность Владыки Ада – крайне неблагодарная штуковина, сплошные переработки.
Значит так… перейдём к самому главному. Капитан мешает, нужно его отвлечь на кое-что гораздо более интересное. Я в несколько шагов преодолел расстояние между мной и полицейским, положил ему руку на плечо, заглянул в глаза и проникновенно спросил:
– Привет, капитан. В чудеса веришь?
Что любопытно, во взгляде Иволгина не наблюдалось страха или желания разобраться, найти истину. Там плескалась и бурлила обычная человеческая жадность.
Марков С. А. был прав. Мент еще не до конца понял, каким образом сын Забелина оказался жив, но уже лихорадочно прикидывал, что можно выудить полезного из сложившейся ситуации. Полезного, естественно, для себя.
– Ты… Вы… Антон Сергеевич… Ох… Чудо, да? А эти уроды вас… – Иволгин сделал таинственный вид, высунул голову из-за моего плеча, и, бросив нарочито гневный взгляд в сторону бедолаги патологоанатома, продолжил. – Они ж вас это… В покойники записали. Переохлаждения, говорят… А сами…
Мент подался вперёд, наклонился ко мне, едва не уткнувшись носом в мою щеку, и жарко, обдавая кожу горячим, пахнущим прокисшей едой дыханием, зашептал:
– Они вас резали! Да! Массаж сердца. Ага. Брешут, сволочи. Поди, папины конкуренты денег дали. Ага. Но вы не переживайте, я вас спасу. Теперь вы в надёжных руках. Папа будет наверное, очень рад, да? Вы уж не забудьте тогда, Антон Сергеевич, кто вам помощь оказал.
Ощущения от близости этого человека были настолько неприятные, что я, не выдержав, немного отодвинулся.