Падший
Шрифт:
– Но ... Что будет дальше? Боюсь, Создатель не думал об этом. Я боюсь, что Он...
– Туор, вспомни мои слова. Что есть жизнь? Но все же, не говори никому. Постарайся держать это в тайне. А потом... Потом... Пойдем, негоже заставлять Дарию ждать, - Люций подтолкнул друга вперед.
Город спал. Все жилища были похожи друг на друга, как две капли воды. Лишь из окна одного дома шел слабый свет. Ангелы подошли именно к этому строению. Туор остановился возле невысокого проема, завешенного тканью, и жестом пригласил Люция войти. Тот отодвинул полог и шагнул внутрь. Дария встретила их
– Приветствую тебя, Высший, - Она приложила руку к груди и склонила голову.
Люций улыбнулся.
– Приветствую тебя, сестра, - Он улыбнулся.
– Я рад за тебя.
Кошка, сидевшая на окошке, спрыгнула на пол, подошла к Люцию и стала тереться о его ноги...
Глава 4.
Азазель спускался по широким ступеням башни. Настроение ангела было приподнятым. Не одно столетие он ждал сегодняшний день - день окончания строительства. Оставалось совсем немного - закончить купол ротонды, и эту задачу взяли на себя ангелы. Сейчас полусфера, выполненная не из серого камня, а из цельного куска белого мрамора, лежала у подножия башни. Люди полировали будущий купол, который достигал десяти шагов в диаметре. Шагнув с последней ступени на песок, ангел победно выдохнул. Его вьющиеся темные волосы намокли и роняли капельки пота на загорелые плечи.
– Семь дней!
– торжественно сказал Азазель сам себе.
– Что семь дней?
– спросил появившийся внезапно Аваддон.
Азазель вздрогнул от неожиданности.
– Ты меня напугал! Что ты здесь забыл?
– Он вытер рубахой лицо и вновь перекинул ее через шею.
– Решил посмотреть, как у вас дела, - Аваддон огляделся.
– А скажи мне, из Серафимов никого не видно?
– А зачем они тебе? Давай, пройдем под навес, а то это солнце меня сейчас испепелит.
Они зашли в большой шатер, в котором стояли шезлонги, а у входа находился маленький столик, на котором сгрудились глиняные кружки. Взяв две из них, Азазель зачерпнул из большого котла, стоявшего под столом, воды, смешанной с фруктовым соком, и протянул одну кружку Аваддону, другую оставил себе.
– Так, что там про семь дней?
– Аваддон сделал глоток.
– М-м-м...
– Я спускался семь дней, - Азазель указал другу на шезлонг и лег сам.
– Так зачем тебе Серафимы? Их давно не было видно. Последний раз я видел Рафаэля год назад, ну и Люция...
Ангел причмокнул, отпивая из кружки.
– Ну, просто заканчивается еще период нашего пребывания на Земле. Вот, у вас башня построена, у нас пирамиды закончены, - Аваддон сел и откинулся назад.
– Вот я и подумал, что должен кто-нибудь из них появиться. Слушай, неужели удобно ходить в этой одежде?
– Он решил сменить тему.
Азазель отдернул штанину.
– Да, - коротко ответил он.
Посмотрев на смешную, с загнутыми носами обувь Аваддона, ангел спросил:
– А тебе удобно в этих...сандалиях? Ты меня прости, но смех разбирает, когда я их вижу.
В этот момент в шатер просунулась голова смертного. Мужчина буквально влетел внутрь и, бросив "Хвала создателю!", подбежал к Авадону и что-то зашептал ему на ухо.
– Извини меня, брат, - Аваддон вскочил с шезлонга, схватившись за голову.
– Появились неотложные дела. Мне надо бежать.
– Конечно, друг! Надеюсь, ты освободишься к тому времени, когда мы начнем поднимать купол, - Азазель осушил кружку и поставил ее на песок.
Аваддон выскочил из шатра в сопровождении мужчины. Оставшийся в одиночестве Азазель, закрыл глаза и, зевая, сказал:
– Беги, беги... Будто я не знаю, куда ты побежал. Можно подумать, ты один такой...
Полежав еще некоторое время, он все же сел.
– Надо проведать Ноэль.
Ангел встал с шезлонга, наступил на кружку, которая тут же треснула под его ногой. Азазель вздохнул:
– Ничто не вечно...
Азазель прошел через весь город, прежде чем добрался до дома, в котором жила Ноэль. Жители Вавилона бесцельно бродили по тесным улочкам в ожидании кульминации строительства. В этот день даже серые дома города казались не такими унылыми, как обычно. Ангел остановился у занавешенного проема, который вел в жилье музы, и, не заглядывая внутрь, спросил:
– Ноэль, ты позволишь мне зайти?
– Милый Азазель, - прозвучал голос музы.
– Зачем ты спрашиваешь? Ты всегда желанный гость в моем доме. Входи.
Ангел отодвинул полог и зашел в маленькое помещение. Несмотря на стены, сложенные из грубо отесанных камней, здесь было уютно. Около стены стояла небольшая кровать, рядом с которой размещался невысокий стол, на который падал солнечный свет, проходящий через окно. Около противоположной стены стояла маленькая люлька, в которой обычно мирно посапывало крохотное существо, с точки зрения ангелов, но сейчас она была пуста. Дети смертных рождались такими маленькими, что ангелы боялись брать их в руки, чтобы не причинить им какого либо вреда. По сравнению с ними, ребенок Ноэль выглядел более упитанным. Любой из новорожденных смертных уступал ему в размерах.
Ноэль полулежала на сваленных в кучу пальмовых листьях и кормила свое чадо грудью, прикрыв его от легкого сквозняка крылом. Вошедший Азазель немного смутился и повернулся к музе спиной.
– Как ты себя чувствуешь, сестра?
– Великолепно! Спасибо, что спросил.
Муза отняла ребенка от груди и встала со своего ложа. Пройдя через комнату, она положила малыша в люльку.
– Что-то случилось, Азазель?
Ангел повернулся к ней лицом:
– Ну, насколько я понял, Аваддон станет сегодня самым счастливым ангелом. Правда, он тщательно пытается скрыть это, - Он почесал лоб и рассказал, что произошло некоторое время назад.
– Присмотри за моим малышом, я сейчас вернусь!
– не дождавшись ответа, Ноэль выбежала из дома.
Муза вернулась не одна. Вместе с ней вошла женщина, в руках у нее была небольшая корзинка.
– Пошли, Азазель. Нина побудет здесь в наше отсутствие и приглядит за моим ангелочком.
Они вышли из дома, оставив смертную наблюдать за нефилимом.
– Куда мы так спешим?
– Азазель еле поспевал за музой, словно ветер несущейся вдоль одинаковых строений города.
– К пассии Аваддона. Ей надо помочь снять боль.