Пагода сна
Шрифт:
Алекса судорожно сглотнула.
— А если не успеть?
— Что не успеть?
— Сделать все необходимое, чтобы пленник чернокнижника упокоился с миром?
— Проще предотвратить смерть воина, чем устранить ужасные последствия, вызванные черным колдовством. Я не сомневаюсь, что если Конан погибнет, умрем и все мы.
— Вернее, вы, — поправил жрицу Таллок. — Я-то ничего Шао Луну не сделал и не касаюсь вашей распри. Но… поверьте, я также не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Если потребуется моя помощь — я в вашем распоряжении.
— Но
Таллок раскрыл рот, чтобы ответить, но, встретившись со светлым взглядом девушки, осекся и опустил глаза.
— Потому что… Потому что… — юноша не находил слов. — Потому что я пересмотрел свои позиции.
После этого Таллок надолго замолчал.
— Я предлагаю созвать всех дев-браминов нашего общества и потребовать от лица брахманов свободы для Конана, — сказала Диаса.
— Это не поможет, — сказала верховная жрица. — Юсеф уже назначил час казни, да и как ты собираешься просить о помиловании для чужеземца, обращаясь к толпе разъяренных и требующих крови граждан? Когда взойдет солнце, Конан будет уже мертв.
Внезапно Кесея поднялась.
— Нужно вытащить киммерийца из темницы Юсефа до восхода.
— Власти этого не одобрят.
— Мы покинем Айодхью. Когда речь идет о жизни и смерти, затягивать с решением нельзя.
Алекса и Таллок тоже поднялись.
— Призови только Исиру и Алиэль, браминов сонных чар, — обратилась Кесея к Диасе. — Как только они будут готовы, мы проникнем во дворец Юсафа. Вало!
Гигант быстрым шагом подошел к жрице.
— Да, госпожа?
— Нужно освободить одного человека из темницы.
— Всегда готов, госпожа. Я войду хоть в чертоги Асуры по одному вашему слову.
Легкая улыбка озарила лицо великана. Таллок деликатно кашлянул.
— Кажется, мне придется вспомнить, чему меня учили кхитайские чародеи. Я ведь, признаться, не только пергаменты читал.
И странник извлек из складок одежды темную склянку, припасенную им на крайний случай.
— Через полчаса в Квартале Жасмина, — удовлетворенно кивнула Кесея.
Конан оглядел сырую камеру темницы.
Из заточения сна он уже выбрался, осталось сбежать из городской тюрьмы. Варвар не раз вырывался из плена, когда вел жизнь вора. Он сбегал из темниц Турана, Заморы, Коринфии и даже Гипербореи. Чем вендийская тюрьма отличалась от казематов Шадизара? Те же цепи, сковывающие руки и ноги, вонь, сырость и серые тени снующих во тьме грызунов.
Кто-то из солдат-кшатриев оставил его клинок прямо в камере. Наверное, вендийцы, склонные к предрассудкам, не решились унести с собой проклятое оружие. Вот только до меча было невозможно дотянуться — узника приковали к стене толстыми цепями. Но не всякие
Конан внимательно осмотрел цепи — такие разорвать не получится.
Варвар пробежал пальцами по ржавым звеньям вплоть до массивного железного кольца, вмурованного в стену. Кольцо держалось не так уж крепко. Конан подергал цепь у самого основания. Если сильно потянуть на себя, используя вес тела, кольцо, возможно, выйдет из стены.
Попробовать стоит.
Киммериец напряг руки и изо всех сил потащил цепь. Звенья лязгнули, но не поддались. Проклятое кольцо осталось в стене.
Варвар повторил попытку.
Плечи мышц вздулись двумя огромными горами, из которых должна брызнуть жаркая кровь-лава. Широкая грудь Конана натянулась, подобно парусу, раздуваемому сильным ветром.
Что-то звякнуло, раздался лязгающий скрежет, и из того места, где кольцо крепилось к стене, посыпалась каменная крошка.
Киммериец перевел дух.
Несмотря на титанические усилия, кольцо не вышло ни на ноготь.
Варвар отдохнул и вновь потянул цепь на себя, стараясь нагрузить на нее весь свой немалый вес.
Лязг, доносившийся из камеры, привлек внимание стражи. В коридоре заплясали красноватые пятна света, и прямо за решеткой возник худощавый тюремщик в старой чалме, с дымным факелом, высоко поднятым над головой. Подслеповато щурясь, вендиец вгляделся в сумрак камеры и, поняв, чем занимается узник, велел Конану прекратить упражнения с цепью. Северянин даже не оглянулся на голос — он чувствовал, что времени у него остается мало. Нередко вендийские власти оказывались очень скоры на расправу с нарушителями закона. Если им нужна его голова, то пусть зайдут в эту камеру и получат ее немедленно. Терпеливо ожидать своей участи было не в привычках Конана.
В одиночку остановить северянина щуплый тюремщик не решился. Вместо этого он пошел за подмогой. Свет в коридоре постепенно исчез.
Конан сплюнул на грязный пол, где не было даже соломы, отдохнул и снова навалился на цепь. Еще пара минут бесплодных попыток, — кольцо сидело в стене, точно заговоренное.
Пот струился по спине варвара липким потоком. Лицо горело нестерпимым жаром, словно сам Митра вдохнул в него пылающий огонь.
По коридору разнеслось эхо шагов обеспокоенных стражников. Судя по звуку, их было около десяти.
— Трусы, — проворчал Конан, несколько раз попытавшись вырвать кольцо резкими рывками.
Охранники принесли пики — так они надеялись успокоить северянина, держась от него на безопасном расстоянии.
Скрипучую дверь отперли ключом, и в камеру ввалились четверо темнокожих вендийцев. Кто-то из солдат посмелее выкрикнул последнее предупреждение. Конан велел ему убираться в пасть к Таугу, после чего продолжил терзать цепь, уперевшись ногой в каменную стену.
Стражники окружили варвара полукольцом и вытянули вперед пики.