Палаццо Сольяно
Шрифт:
– Не говори ничего детям, хотя бы сейчас. У них и так много проблем. И не слишком злись на Скапече, он не такой уж и дьявол, каким его все считают, и он тесно связан с историей нашей семьи.
6.
Саверио прислал восторженное письмо из Тайваня, которое братья и сестры радостно комментировали. Урсула прошла в гостиную. Джанни зачитал матери отрывки: «Кажется, что кончина папы только укрепила отношения Сольяно с клиентами. Обо мне заботятся, по-своему оберегают. Они увеличили число заказов, и сразу же, как кота в мешке, сделали заказ на новую линию Кристины, еще не вышедшую в производство.
– Напиши немедленно, скажи, что мы работаем над этим, и завтра у нас будет прототип на воске, - велела Урсула.
– Но меня все еще смущает застежка, если я выполню ее в золоте и бриллиантах, то стоимость резко подскачет. Если же я ее спрячу…
– Не надо прятать. Попробуй выполнить в малахите с красным золотом по бокам, - вмешалась Джульетта.
– Коралл апельсинового цвета, зеленый малахит и красное золото. Отличная идея, - одобрила сестра. – Только вот что вырезать на малахите?
– Наш герб – корону, - снова вмешалась Джульетта.
– Сестричка, ну ты даешь! – восхитился Джанни.
– Завтра мы все сравним с Рино, - продолжила думать вслух Кристина.
Мастер-гравировщик Рино более тридцати лет работал на Сольяно. Урсула молча слушала разговор своих детей и благодарила небеса за их единство и энтузиазм.Она все еще волновалась за Джанни, опасаясь, что интерес к делам семьи испарится при первых же трудностях, ведь недаром же он протестовал столько лет. Ее беспокоила эта встреча с доном Винченцо, а в особенности- слова Маргариты: «И не слишком злись на Скапече, он не такой уж и дьявол, каким его все считают, и тесно связан с историей нашей семьи». Что бы могло значить это признание?
– Я пойду спать. Если вдруг у вас появятся новости, знаете, где меня найти.
На следующее утро Урсула встретила в столовой только Джульетту.
– А твои братья и сестры все еще спят?
– Не знаю. Я только встала.
Четта принесла дымящийся мокко, пакет молока, свежие булочки и апельсиновое варенье.
– А где все? – спросила горничную Урсула.
– Донна Маргарита еще отдыхает, Розария пошла к доктору, а Титина составила ей компанию.
– Я говорю о Джанни и Кристине.
– Не знаю, они устроили настоящее землетрясение в кухне.
– Значит, в лаборатории, - сделала вывод Урсула.
Четта ушла, ворча.
Потягивая кофе, Урсула спросила у Джульетты:
– Что вы делали вчера вечером?
– Мы гуляли, встретили дона Винченцо, который пригласил нас на мороженое.
– Да?
– Он поздравил нас с приобретением склада дона Чиро, и интересовался нашими делами. Он был очень внимателен, даже пригласил к себе домой на вечеринку, говоря, что мы, молодежь, должны чаще бывать у него дома. Джанни сказал, что подумает, но мы не пойдем… помнишь, что говорил папа о доне Винченцо?
– Что Скапече хитрее самого черта, - ответила Урсула.
– Что в нем такого, в доне Винченцо? Я вижу, что остальные с ним прекрасно общаются.
Урсула была согласна с дочерью. Иногда люди, которых мы боимся, оказываются лучше, чем есть на самом деле. Чуть позже она спустилась в офисы и нашла Джанни в кабинете Саверио. Ее младший сын обложился альбомами со старыми фотографиями.
– Что ты делаешь?
– Изучаю историю семьи и фирмы Сольяно, мама. Посмотри, сколько фотографий!
Вечером, после ужина, Маргарита сказала невестке:
– Уже июль. Слава богу, нас миновала ужасная жара в этом году. Я хочу поехать в Швейцарию, познакомиться с внуком.
Урсула решила полететь самолетом. На рейсе Неаполь-Женева она поняла, что этот вид транспорта, которого она всегда так боялась, совсем не так страшен. Во время полета она показала фотографию, которую дал ей Джанни – на фото был изображен ее муж вместе с «мерзавцем» Скапече. Маргарита вздохнула, улыбнулась ей и сказала:
– Пришло время рассказать тебе мою историю.
Маргарита
IL Mattino («Утро»), достопочтенное ежедневное неаполитанское издание, основанное Эдуардо Скарфольо и Матильдой Серрао, утром этого дня 1926 года пестрело заголовками:
«Известный доцент университета задушен руками сумасшедшего уборщика». Вступление ниже объясняло: «Он бесплатно раздавал студентам книги, за который служитель университета требовал плату».
Сорокалетнего профессора Джованни Ланцетту четырежды пырнули ножом в спину, на глазах множества свидетелей. На процессе адвокат уборщика напирал на умственную неполноценность подопечного, пытаясь избежать смертной казни. Судьи же ограничились выяснением причины преступления, но смертный приговор так и не вынесли. Доцент оставил молодую жену, Антонию, и трех дочерей. Самой младшей, Маргарите, недавно исполнилось два года. Лишившись доходов мужа, вдова оказалась стеснена в средствах, и в определенный момент ей пришлось продать апартаменты на виа Позилипо и перебраться в скромную квартирку на виа Витторио Эммануэле. Однажды Маргарита услышала разговор Антонии и Клотильды Сольяно, которая приехала навестить их из Торре дель Греко, где и жила:
– Они больше не досаждали тебе, ну, те самые?
– Подружка моя, я же женщина, и у меня в семье остались одни женщины. Чем они могут навредить нам? Для них женщины – пустое место. Разве ты не знаешь? Юные красавицы служат им игрушками, а остальные должны лишь рожать детей и подымать руку, выкрикивая «Вива Дуче!»
– Но все же поняли, что процесс над убийцей твоего мужа – лишь пошлый фарс.
– А кто-нибудь из этих «всех» хоть подал голос? Никто из них не осмелился даже прошептать, что профессор Ланцетта был убит, потому что осмелился противиться режиму, и им понадобился несчастный слабоумный уборщик, чтобы лишить глупца жизни…
– А улики? Они же все исчезли. Кто пойдет против партии? Партия играет на страхе и самых низких людских инстиктах. А культура? А пресса? Газеты полны банальностей, ляпсусов и незначительных новостей. Несчастная страна гробит культуру и развивает мускулатуру! Возвращаются спортивные соревнования, но где же гимнастика для ума? А мы, женщины, по-прежнему для них ничего не значим, - поддержала подругу Клотильда.
– Как за вдовой и матерью троих детей, за мной закрепили кафедру письменности. Меня продержали на коротком поводке год, а потом, буквально позавчера, заявили: «Синьора, Вам следует успокоиться. Многим преподавателям рабочие места нужны больше, чем Вам, ведь Вы же землевладелица!» Я знаю, что управляющий нещадно меня обманывает, но он есть власть, он тесно связан с иерархами.