Палач из Гайд-парка
Шрифт:
– К подошвам убитого кое-где прилипли травинки, сэр, – бесстрастно доложил Телман.
– Когда в последний раз подстригали траву в парке?
Телман нервно раздул ноздри и сжал губы.
– Это можно узнать. Разве это так важно? Не мог же человек без головы сам пройтись по лужайке.
– Возможно, труп доставили туда на другой лодке, – предположил Питт – больше для того, чтобы позлить Телмана, ибо сам не верил в это.
– Зачем? – Телман вопросительно вскинул брови. – Какой в этом резон? Зачем еще одна лодка? К тому же не так уж легко перетащить труп из одной лодки в другую. Какая-то из
Питт выслушал это без каких-либо комментариев.
– Какая глубина озера у берега? – наконец спросил он сердито.
На это полицейский инспектор был готов ответить сразу же.
– У берега – по колено, – сказал он со своей обычной ухмылкой. – Трудно представить, как можно пройтись по парку в мокрых до колен брюках и остаться незамеченным. Уж кто-нибудь обязательно да запомнил бы.
– Как и человека без головы, – съязвил в свою очередь Питт и тоже ухмыльнулся. – Выходит, его действительно никто не видел. Что скажете на это, инспектор Телман?
– Рано еще говорить что-либо, сэр.
– Итак, если отбросить невозможное, что у нас остается? – напирал на него Томас. – Уточним.
– Он мог быть убит где-то выше по озеру, – начал Телман. – Место мы пока не нашли. Затем его доставили туда, где мы его обнаружили. Я дал Бейли и Легранжу задание осмотреть берега в тележке или повозке, но это чертовски рискованно, если все не предусмотреть…
Он умолк, ожидая, когда Питт задаст ему давно уже назревший вопрос.
– У вас есть предположения относительно характера преступления: заранее подготовленное умышленное убийство или совершенное внезапно, в порыве ярости?
Наконец вопрос, мучивший их обоих, был выражен словами, и Телман мог теперь высказаться на сей счет.
– Пока рано делать заключения, сэр, – охотно ответил он, в глазах его блеснул интерес. – Надо все обдумать, взвесить; если повезет, может родиться счастливая догадка. Одно теперь ясно – убийца не простак, и поверьте, сэр, это не случайно встретившийся маньяк. Мы проверили психиатрические больницы, никто не сбегал из них в последнее время. В наших архивах подобные преступления также не значатся.
– Есть уже заключение врача?
– На голове обнаружена рана. Его, должно быть, оглушили чем-то тяжелым, прежде чем отрубили голову. Удар не смертельный, но сознание он потерял. – Наконец Телман прямо посмотрел в глаза начальнику. – Предусмотрительный был убийца, все рассчитал, сэр.
– Да, похоже… Это все следы насилия, насколько я понял? – терпеливо продолжал расспрашивать Питт. – Никаких ссадин или порезов на руках? А в каком состоянии была его одежда? Я не видел ее. Разорвана, измята, в грязи? Есть ли зеленые пятна от травы?
– Нет, – категорично ответил Телман, – он не сопротивлялся. Никаких следов борьбы.
– Какого примерно он роста? С головой, конечно. Футов шесть?
– Около этого, по нашим прикидкам. Крупный мужчина, широкая грудь.
– Знаю, видел его. Да, неприятное зрелище, – признался Питт. – Боюсь, нам предстоит еще многое разузнать о капитане Оукли Уинтропе.
Телман наконец широко улыбнулся.
– Поэтому-то дело и поручено вам,
– Нет, не так. – Питт постарался не выдать своего раздражения. Он должен помнить, что, как начальник, не имеет права сводить счеты с подчиненными. Томас тут же подавил в себе это желание. – Что сказал врач об орудии убийства? Я полагаю, вы ничего не нашли, иначе доложили бы об этом?
– Нет, сэр, не нашли, – ответил Телман и, как бы предупреждая следующий вопрос, добавил: – Мы обыщем дно озера, конечно, но прежде есть смысл поискать в других местах.
– Так что же сказал врач?
– Чистая работа. Сделана чем-то тяжелым, одним ударом. Орудие убийства было очень острым. Возможно, широкий топор или что-то похожее на тесак или абордажную саблю.
Питт с содроганием вспомнил обрубок шеи, запах карболки и мокрые плиты пола в мертвецкой.
– А может, топор мясника? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
Телман догадался, какая картина представилась шефу, и почувствовал досаду, что сам об этом не подумал. Чего уж проще.
– Да, и это тоже возможно, – мрачно согласился он. – Во всяком случае, мы это проверим.
– Когда наконец вы найдете тех, кто мог быть в парке в это время? – продолжал засыпать его вопросами Питт.
Лицо Телмана снова стало каменным.
– Как, по-вашему, мы можем это сделать, сэр? Не так-то просто узнать, кто в этот вечер прошел через парк. Любой житель Лондона мог это сделать. Туристы, иностранцы…
Он многозначительно замолчал, предоставляя Питту самому пополнить список.
– Кэбмены, – сухо добавил Томас. – У каждого из них свой район в парке. – Он заметил, как лицо подчиненного залила краска, но продолжил: – Поставьте людей на всех входах и выходах в парке со стороны Роттен-роу и Найтсбридж. Пусть посмотрят, какой люд там обычно проходит. Для многих это привычный путь.
– Да, сэр. – Телман выпрямился и застыл навытяжку. Он знал, что его начальник сделал верное замечание. Это была обычная первая полицейская мера в таких случаях. – Будет сделано, сэр. Это все?
Питт какое-то время раздумывал. Установить отношения с подчиненными и поддерживать их любыми способами – святая обязанность начальника; но он не думал, что это окажется чертовски трудным делом. Телман был крепким орешком, у этого полицейского был характер. Можно давать ему любые указания, и он их будет выполнять, но его отношение к ним Питт не в силах изменить – как и исключить возможность того, что оно передастся другим и отравит обстановку. Конечно, можно прибегнуть к дисциплинарным мерам, но Томас знал, какой это грубый и неэффективный метод, который в конце концов повернется против него самого. Драммонду удавалось избегать этого. Он старался учитывать характер и знания каждого из подчиненных и умело применял их, создавая атмосферу единства. Питт подумал, что ему не следует в первые же месяцы своей работы разрушать то хорошее, что он получил в наследство.