Палач
Шрифт:
– Да, мистер Шольц просил оказать вам всемерную поддержку. Да, я выделю вам нашего лучшего санитара, и он покажет здание. Да, если вдруг вы обнаружите что-то экстраординарное, немедленно поставьте меня в известность. Я бы не хотел, чтобы в моем заведении завелась какая-нибудь гадость. Мое заведение на хорошем счету, у многих больных высокопоставленные родственники. Думаю, вы понимаете, что потенциальную проблему лучше решить здесь, не предавая лишней огласке. Да…
Клаккер с огромным облегчением откланялся, с трудом подавив желание удрать из кабинета сразу, как только познакомился с его хозяином. Впрочем, лучший санитар тоже произвел неизгладимое впечатление: заросший бородой до самых
– И тебя сожрет геенна огненная! За грехи твои, за прегрешения! За то, что не покаялся, не покаялся, не…
Поэтому неудивительно, что, оказавшись на улице, Клаккер с огромным облегчением вдохнул морозный воздух и встряхнулся, подобно собаке, сбрасывая воспоминания и запахи столь неприятного места.
– Я бы тоже на себя руки наложил, – буркнул палач, двинувшись вниз с холма к окраинам Города. – Посиди неделю среди безумцев, мало ли что привидится.
Но не успел охотник добрести до конца пустыря, как мимо него прошмыгнула размытая серая тень. Притормозив, он на миг задумался, затем подошел к оставленному следу и постоял рядом. Молча покопался в мусоре, сваленном рядом с покосившимся забором, добыл оттуда ящик и уселся посреди дороги, положив верный обрез на колени.
Уже началась ночь, когда тварь проскакала обратно. Увидев припорошенного падающим снегом палача, нечисть замедлила бег, посмотрела в его грустные глаза, оскалила зубы и попрыгала дальше, не обращая внимания на «меченого». Кряхтя и чертыхаясь, Клаккер поднялся, поприседал, пытаясь согреться, и вернулся на ее след. Потоптался, сравнивая запахи, затем выбрался из сугроба обратно к ящику. Убрав оружие, почесал щетину на подбородке и пробормотал:
– Что вам там медом намазано? Бегаете туда-обратно. И ведь даже не набросилась. Вот тебе и «вечная ненависть» и «война до последнего солдата». И воняет от тебя, не как после помойки, а будто в тухлую рыбу духи ливанули. Что-то новенькое. А где новенькое, там обязательно какие-нибудь неприятности припрятаны… Да, задал ты мне задачку, господин старший обер-крейз.
Палач еще дважды заходил в больницу, где в сопровождении бородача спускался в подвалы и простукивал стены, сложенные из огромных каменных блоков. Занимаясь малопонятной для непосвященного работой, Клаккер пытался разговорить санитара, но тот лишь мычал в ответ что-то невразумительное.
– А что та бабушка, божий одуванчик? Понимаю, что я для нее новый человек, лишний раз побеспокоил. Но очень уж на меня разобиделась. Всегда она так или лично я не понравился?
– Старый человек. Больной. Что возьмешь?..
– А девушка в мешковине, из пятнадцатой палаты? Такая щупленькая вся. Меня все разглядывала, разглядывала. А потом бросила в спину: «Потрошителя никто не любит». Тоже с особенностями?
– Так я и говорю. Больные у нас. Бывает…
– Ну да, да… Больные…
И уже выбравшись поближе к неяркому солнечному свету, охотник подарил обворожительную улыбку и отрапортовал:
– Так, надо еще разок заглянуть к больным, кто сейчас не буйный. Пару вопросов для отчетности задать,
В городе Клаккер купил огромный пакет жареных орехов и пристроился на ступеньках борделя, давя горячее угощение крепкими пальцами. Рядом тут же материализовались двое грязных пацанят, промышлявших на площади.
– Дядь, угости за спасибо! За хорошее настроение!
Отсыпав каждому по щедрой гости, мужчина требовательно уставился на старшего:
– Что скажешь?
– Ни с кем не разговаривал, вчера вечером зашел к «Калачнику», вылакал две бутылки перцовки. Платил новыми червонцами.
– За две бутылки-то?
– Он еще жратвы набрал прорву, еле уволок. И в банк сегодня собирался. Мы слышали, спрашивал у клерка с «Имперского», когда те закрываются.
– В банк?.. Так, сорванцы. Это вам за успехи. – В кучу орехов нырнула сложенная пополам купюра, после чего мешок сменил хозяина. – А пока найдите мне Вагу-Пересмешника. Сможете? Вот и ладушки…
В кабинете начальника отделения Дознания департамента Сыска Теней царило праздничное настроение. Решив, что оставшуюся неделю Город вполне проживет без мудрого управления, руководство решительно объявило о начале Новогодних каникул. Подчеркнув значимость заглавных букв выданными премиями и распустив личный состав на отдых. Довольные унтеры подняли праздничные чарки за богато накрытым столом, поздравили друг друга с праздником и отбыли по домам. В ярко освещенной комнате остался лишь костяк департамента: мудрый сыщик, успешно восстанавливающий потерянные килограммы, архивариус и охотник, успевший заморить червячка десятком безразмерных бутербродов.
– Итак, чем порадуешь? У тебя вид, будто у кота, сожравшего втайне всю хозяйскую сметану. Значит, есть чем похвастать.
Дождавшись, пока Шольц раскурит сигару, Клаккер начал доклад, помогая себе очередным куском хлеба с грудой копченого мяса поверх:
– Похоже, что раскопал. Как вы говорили? Ищи того, кому это нужно? Как только найдешь заинтересованное лицо, преступление разгадаешь?
– Надо же. – Сыщик выпустил идеально ровное кольцо к потолку и хмыкнул: – Растешь, похвально… Да – спроси себя, кому это выгодно? Найдешь скрытый интерес – распутаешь загадку.
– Вот я и нашел… Правая рука доктора Круппа – некий господин Мирак. Крепкий такой детина, на медведя похож. Борода лопатой, руками подковы гнет, словно глину. Вечный санитар в больнице, работает там больше двадцати лет.
– Знаю его, – удивился Шольц, внимательно слушая охотника. – Крупп ему даже одно время разрешал в подсобке жить, когда тот за съемное жилье платить не мог.
– Это было раньше. А теперь уважаемый Мирак способен купить всю больницу целиком, вместе с доктором в придачу.
Взгляд сыщика стал жестким. Похоже, его помощник действительно нарыл что-то интересное.
– Подробнее, пожалуйста.
– Мирак, сорока трех лет от роду. Живет бобылем, ни с кем близко не общается. Раз в неделю ходит в дорогие рестораны, где выпивает в одиночку. Закупает горы провизии, но кого содержит – пока непонятно. В одежде неопрятен, хотя последний год шьет вполне приличные костюмы у одного и того же портного. Обувь покупает в лавке Шульмана, его расценки вы наверняка знаете, там иногда и бургомистр не брезгует сапоги заказать…