Палач
Шрифт:
– Артс-с-с… – тихо, но настойчиво повторила Мелочь, отвлекая меня от невероятного зрелища. – Надос-с домой-с! Артс должен житьс-с!
Я на нее даже не взглянул.
Кукле это не понравилось,и она высоко подпрыгнула, привлекая к себе внимание. Сердито щелкнула, заурчала, подпрыгнула снова, как в тот день, когда я впервые спустился на нижний слой… и вот тогда меня неожиданно осенило. А пoтом в голoву пришла совершенно безумная мысль, которая могла подарить нам крохотный, призрачный, но все же шанс выбраться.
– Иди сюда, -
Мелочь удивленно дрогнула, но послушно запрыгнула на ладонь и вытянула перед собой «руки». К счастью, в длине они не сильно потеряли – кажется, чужие зубы сумели их просто расколоть пополам,и теперь ширина костяшек резко сoкратилась, зато на сколах появились мелкие зазубринки, благодаря чему их можно было использовать наподобие пилы.
Коротко взмахнув секирой, я смахул с костей лишнее и сделал их ещё уже, чем раньше. После чего уже медленно и аккуратно провел пару раз кончиком лезвия по самому сколу, парой движений его заточил, после чего забросил опешившую куклу в капюшон.
По поводку пришла волна недоумения и тревоги.
– н держится на плаву лишь за счет собак, – прищурился я, разглядывая медленно ползущую тварь совершенно по-новому.
– Поводырь слишком тяжел для этого слоя. Если не будет псов, тварь снова уйдет на дно.
Мелочь возбужденно подпрыгнула и даже на голову мне забралась, чтобы понять, что я имею в виду.
– Нетс-с, - с огорчением выдала она через пару мгновений.
– Много-с. С-слишком-с. Артс-с и Мелч-с не одолеть-с.
– А если порезать постромки?
– Ырсь, – озадачилась кукла. Но ещё через миг из-за спины раздалось задумчиво урчание: – Пробоватьс-с можнос-с.
Навскидку оценив расстояние между группами медленно ползущих псов, я бросил:
– Тогда я их отвлекаю,ты режешь. Готова?
– Дысь! – кровожадно оскалилась кукла,и в следующий миг мы провалились во Тьму.
Безусловно, затея была так себе и отдавала сумасшествием даже больше, чем погрызенной Тьмой разум придурка Шоттика. Но другого варианта я тогда не нашел. И, вынырнув прямо посреди перепаханного чужими когтями поля, что есть силы подбросил куклу вверх.
До ближайшей пятерки псов было всего два десятка шагов. Но я правильно углядел – постромки шли в виде веера. Таким образом, что непосредственно к телу Повoдыря крепился всего один, хоть и толстый, конец, а примерно на середине он расходился на пять более тонких струн, которые намертво врастали в загривки натужно хрипящих псов.
Поскольку собаки шли группами и располагались «лесенкой», на некотором отдалении друг от друга, то оказавшиеся за моей спиной собаки неладное почуяли не сразу. А вот у тех, кто двигался чуть левее и сзади, я оказался почти перед самым носом и, как только один из псов дернулся в мою сторону,тут же создал ещё одну тропу.
Расчет был на то, что, находясь в строю и в достаточно тугой упряжке, псы не смогут носиться за мной по всему полю – постромки
– -А-АРТС-С! Они прозрачные-с-с!
Что?!
Вскинув голову и обнаружив, что кукла болтается на одном из канатов, а тот под ней дрожит и то и дело начинает пропадать из виду, я выругался и, едва увернувшись от прыжка ближайшего пса, с чувством оттянул его секирой по морде.
Твою мать… а вот об этом я не подумал! Тварь ведь по большей части находится еще на глубине. А значит,и постромки частично остались там. За исключение той их части, которая крепилась непосредственно к собачьим загривкам!
– Вниз! – гаркнул я в ответ прежде чем сделать ещё один прыжок.
– Уходи на нижний слой. Там они будут доступны!
Мелочь вякнула что-то в ответ и исчезла вместе с канатом. А я принялся мерцать на поле с удвоенной силой, по мере возможностей внося хаос в размеренное движение Поводыря.
Разумеется, в драки с собаками я не ввязывался – даже одну пятерку в одиночку мне было не одолеть. Я лишь шнырял между ними, порой проскакивая перед самыми мордами. Усилено отвлекал их от Мелочи. Заставлял кидаться из cтороны сторону, наталкиваться на соседей и нещадно путать постромки в тщетных попытках меня достать.
Я рассудил так – если на плаву Поводыря удерживают только собаки и та тяга, что они создают, то любое замешательство так или иначе приведет в нарушение слаженности их работы. Оно рано или поздно заставит громадную тварь замедлится. А при снижении скорости ей станет еще сложнее удерживаться на плаву, поэтому, лишившись собак, она под собственым весом снова начнет погруаться на глубину.
Поняв, что происходит чтo-то неладное, Поводырь утробно заворчал и попытался выдeрнуть из-пoд земли волосатые руки. Гигантские пальцы, словно щупальца чудовищно большого осьминога, вырвались из-пoд земли всего в паре десятков шагов от меня и забороздили по полю, вспарывая его на всю глубину.
Собаки при этом забеспокоились, заскулили. Первая пятерка вообще рванулась куда-то прочь, заставив наполовину вылезшего гиганта слегка пошатнуться. Заметив это, я прыгнул на противоположную сторону поля и опасно проскочил под носом у второй, самой крайней пятерки, заставив ее непроизвольно дернуться следом. Поводырь при этом качнулся снова, став похожим на гигантский маятник. Снова заворчал, но равновесия все же не потерял. Лишь более оживленно зашарил полупрозрачными пальцами по земле, внося в воцарившийся на поле хаос ещё больше сумятицы.