Паладин развивает территорию! Том III
Шрифт:
Идя с сыном по лестнице на первый этаж, он подхватил его на руки, чтобы побыстрее добраться до столовой.
Оказавшись в помещении, где уже частично был накрыт стол, не умывшись и вообще проигнорировав все правила, лорд сел во главе стола, задрав одну ногу на стул, как гопник, а на вторую усадив Рагнара, начал перетаскивать блюда поближе к сыну.
В этот момент из-за его спины в комнату вошла горничная со столовыми приборами и, увидев полуголого господина, раскрасневшись, опустила голову и, стараясь не смотреть на него, начала
Лорд вообще не обращал на это внимания. Ему давно осточертело, что в собственном доме нельзя в любое время дойти до кухни, чтобы сделать себе бутерброд и в темноте «схомячить» его.
Приходилось звать слуг, а они готовили долго из-за желания всё сделать правильно, тогда как хотелось быстро перекусить и завалиться спать.
Спуститься самому в кухню было равносильно убийству дворецкого, потому что одна такая попытка чуть не довела до дуэли с Джином, который грудью встал в проходе, лишь бы не позволить такому случиться.
Теперь же был выходной от всего, и Виктору было плевать, кто и что может о нём сказать.
Подтащив блюдо, накрытое серебряной крышкой, он нашёл там куски сырого мяса волка-монстра и, положив вырезку перед сыном, который накинулся на неё, как голодный шакал, ещё одну бросил льву, сидевшему на полу рядом.
Полуорки сохраняли свои животные повадки, и даже Фрейя порой не могла отказать себе в желании полакомиться сырым мясом, а её сын и вовсе предпочитал есть исключительно его.
Хотя ребёнка заставляли есть овощи, но кусок мяса монстра являлся для мальца лучшей наградой.
Пока троица, сидя в самом неподобающем виде, в столовой уплетали то, что ещё даже не подали, как полагается, в помещение со спины вошла Лулу, которая тут же начала возмущаться.
— Господин! Вы учите ребёнка плохим вещам! — Она быстрым шагом направлялась в его сторону и, оказавшись рядом, хотела отобрать еду у Рагнара, чтобы подать её, как полагается, но в ответ лишь услышала его рык, словно ему наступили на хвост.
Виктор усмехнулся и, надкусив варёное яйцо, которое наконец смог почистить, посмотрел на горничную.
С каждым днём она становилась всё взрослее и красивее, но оставалась такой же живой и весёлой.
— Не стоит пытаться отобрать еду у зверя, — насмехаясь над ней, произнёс он, поглаживая одной рукой сына по голове.
Девушка фыркнула в ответ и пошла помогать горничной, расставлявшей приборы на стол.
— Вы учите маленьких господ плохому! Сидите неодетый, словно крепостной! Когда проснётся госпожа, я непременно сообщу ей о вашем поведении! — горничная, не поднимая головы, продолжала возмущаться, однако очень скоро ошарашенно замерла.
В этот момент двери столовой открылись, и в помещение вошла Сильвия, одетая в брючную пижаму, и, зевая, прошла на своё место, преследуемая Милой, которая также возмущалась по поводу поведения своей хозяйки.
Как только она уселась в кресло рядом с Виктором,
Каждый пытался спихнуть волчонка и занять его место, в то время как тот отбивался и рычал на своих сестёр и брата.
Сильвия игнорировала происходящее и, попросив принести ей завтрак, чуть ли не засыпала.
Обычно девушка в это время выглядела бодрой и готовой к бою, но после последнего раза в выходной, когда она оказалась единственной, кто был одет по правилам, так как остальные жёны послушались мужа и провели день как хотели, Сильвия решила последовать их примеру.
Постепенно в помещении стали появляться всё больше людей, одетых так же свободно, как и Виктор с хозяйкой дома.
Пришла Шона, Фрейя с Ронаном, о котором девушка заботилась в отсутствии Линеи, Миранда с Афиной и даже Клиосса, одетая в шёлковую пижаму, которая, расположившись на своём месте справа от шумящих рядом с Виктором детей и отодвинув тарелки, положила голову на стол, ожидая, когда принесут завтрак.
Луна пришла последней и выглядела гораздо бодрее остальных. В отличие от обычных людей, она по утрам расцветала, словно цветок, получая энергию от солнца.
Старшие дети, к которым теперь присоединились Ронан и Афина, вскоре разобрались с тем, как им поделить отца, и, перетащив стулья, расставили их вокруг него.
Встав на них ногами, они облокачивались на отца и выхватывали из его рук всё, что тот пытался положить себе в рот, пока женщины, общаясь между собой, спокойно завтракали.
Лорд на самом деле получал удовольствие от происходящего и порой брал со стола что-нибудь острое или горькое и делал вид, что собирается это съесть, как дети, тут же выхватив это, тащили в рот, после чего, корчась и возмущаясь, начинали выплёвывать обратно, заставляя отца смеяться над ними.
В отличие от Рагнара, который мог сказать только «папа» и «мама», старшие дети Адель, Анна и Хьюго уже умели говорить, пусть и не слишком хорошо, поэтому они, помимо прочего, ещё и возмущались и даже со слезами на глазах пытались пожаловаться матерям, которые просто игнорировали их.
Так продолжалось почти час, и Виктор, уставший от этого детского сада, собирался пойти поваляться в кровати, но ему напомнили, что у него есть ещё дети, которым он также должен уделить внимание.
За этим очень чутко следили все женщины в семье, не позволяя хозяину дома отлынивать от своих родительских обязанностей. Это выглядело как маленькая месть тому, кто обязывал их проводить время с детьми, не позволяя переложить всё на нянечек.
Поднявшись со своего места, Виктор, преследуемый стайкой детей, направился в комнату Шоны, где находилась Лилия с двумя нянечками, и, забрав девочку, отправился с ней к Сильвии, где, окружённый целой толпой нянечек, спал Александр.