Паладин. Свет и Скверна II
Шрифт:
— ЗА СВЕ-Е-ЕТ!!! — голос молодого князя гремел и от него, казалось, дрожала сама земля. На миг, сдерживая себя из последних сил, Симонов бросил на него взгляд и замер, увидев наваждение. Сияющий светом силуэт Потёмкина был другим. Поверх тела мальчишка будто бы появилась иная фигура. Выше ростом, шире в плечах, и закованная в белоснежную броню с синим плащом за спиной. Назвать эти доспехи искусной работой кузнеца было бы кощунством, ведь они были идеальны и вызывали гордость за их создателя. — ЗА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!!!
Майор моргнул, наваждение исчезло, а князь впервые за бой сделал шаг вперёд и вытащил из-за
Егеря, что были приставлены к нему, ринулись вслед за ним. На их окровавленных лицах ширился оскал, мечи рубили одну тварь за другой, а щиты прикрывали князя от магии.
— ВПЕРЁД! — заорал Емельян, а за его спиной возникли огромные глыбы льда. — ЗА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО! ЗА ИМПЕРИЮ И ИМПЕРАТОРА! — и вроде бы на этом стоило закончить, но майор поддался порыву и воинственно проревел: — ЗА КНЯЗЯ ПОТЁМКИНА!!!
Сотни глоток поддержали его и люди с новой силой ударили по тварям Зоны.
Сегодня их день. День победы людей, а не их поражения. И если Зона решила показать свои клыки, то они покажут свой кулак, что выбьет их!
Глава 13
— Ваша светлость! На три часа!
Крик одного из тяжёлых пехотинцев, что сейчас сражались со мной бок о бок, заставил отвлечься от агонизирующего кадавра, которого я с упоением и без жалости забивал своим оружием. Половина твари сгорела от мощи Света, а вторая ещё цеплялась за жизнь и тянула ко мне свои руки. С невозмутимым лицом я вытянул ладонь и в пасть нечисти ударило Копьё Света. Тонкий, в разы более слабый луч, в очередной раз дал понять — я ещё слаб! Непозволительно слаб! Ранее от подобной атаки дохли Эмиссары Неназываемого, а сейчас её не хватало даже на убийство жалкого кадавра из плоти!
Я резко ушёл Рывком Света и оказался над головами тварей, о которых предупредил боец. Пара Шатунов, как тот, которого изменили китайцы в своей лаборатории, были непростой целью. Для одиночки. Мне же помогали опытные Егеря, давая возможность ударить посильнее и побольнее.
Поле боя тем временем пылало в огне, магии и утопало в громком рёве, как тварей, так и людей. Больше не было криков страха или боли. Человечество, что ранее должно было погибнуть на этой земле, бросилось на врага со всей силы. И всё это благодаря Свету, проводником которого я являлся в данный момент. Печать в моей душе пылала так, как во времена масштабнейших битв против Инферно, Тени или Легионов Неназываемого. Именно через неё Свет благословлял людей, одаривая их через взор своего капеллана. Высшая честь, которой только мог удостоиться Паладин.
Но пусть я и погрузился в битву с головой, убивая нечисть направо и налево, мысли мои пребывали в другом месте. Благодаря молитве и взору Света, в памяти вновь всплыл Мёртвый Мир, где Орден потерпел поражение. Вот только я ошибься. Дважды. Первый раз, когда подумал, что Орден погиб. А второй, когда решил, что остался последним.
Перед схваткой с армией Неназываемого, душевным взором я видел, как мои братья уходили в Свет незримыми тенями. Величайшие из воинов, защитники рода людского от тварей тьмы, они следовали единым порядком туда, где их ждало посмертие.
А
Каждый из братьев, проходя мимо него, ударял кулаком в нагрудник и кланялся, отдавая дань уважения и передавая почётную вахту.
Молодому Командору, который посмотрел прямо на меня. Пусть это был лишь душевный взор, а сам Командор находился очень далеко, но сомнений быть не могло. Вселенная выбрала преемника главы Ордена Паладинов. Того, кто поведёт Орден дальше, возглавит его в сражении с Вечным Врагом.
«Боевой капеллан Ордена, Август Соларис, к твоим услугам, Командор. Да благословит Свет твою душу и да опалит он души твоих врагов!»
Именно это я сказал ему в тот момент, чувствуя гордость и умиротворяющее спокойствие. Возможно, именно поэтому во мне нашлись тогда силы сражаться с бесконечной армией и победить. Старый капеллан погиб, хоть немного уменьшив работы своим молодым братьям и Командору. Мой путь должен был закончится, но Вселенная решила иначе и дала второй шанс. Может быть именно из-за молодого командора и братьев, что были сейчас в ином из миров, я и переродился. Для того, чтобы Орден Паладинов стал сильнее. Что ж, это уже похоже на достойную цель, пусть я и думал прожить иначе. Но раз так, то я сделаю всё, чтобы подготовиться ко встрече с братьями. Выкую в этом молодом мире армию, что воссоединиться с ними и вместе сокрушит Неназываемого!
Как бы то ни было, но это дела будущих дней. Сейчас же, меня ждала битва, в которой человечество одерживало верх. Всех заражённых Скверной тварей истребили и сила Врага ничего не смогла сделать. Не тогда, когда за людей сражался капеллан Ордена. Большую часть кадавров прикончил именно я, выжигая заразу из этого больного, страдающего мира.
— Прорываемся! — отдал я приказ, увидев ворота крепости Инхееров. Она была близка, достаточно протянуть руку. В своей битве мы слишком углубились и сражались в тылу тварей, тем самым облегчая работу остальным.
Закованные в броню одарённые Физики вскинули башенные щиты и тараном попёрли на чудовищ, раздавливая их. Маги, молнии и воды, что держались рядом со мной, истребляли тварей пачками, помогая Физикам. Я держался в середине, взяв на себя самую быструю и ловкую нечисть.
В самой крепости гремела нешуточная битва. Две из трёх башен разрушены, огонь охватил цитадель, а вспышки магии виделись из её окон. Одну из стен разнесло на куски, немалых размеров волна вылилась наружу, вынося с собой множество тварей. Кутузов уже там, но пока ещё не убил химеру.
— А-а-а! — истошно закричал Егерь с даром огня, схватился за плечо и стал заваливаться в бок.
Игольчатые снаряды покрытых льдом ящеров, довольно сильно попили кровь людей на поле боя, а одна из групп вышла к нам из-за пригорка. Невысокого роста маг вскинул руку и с его ладони сорвалась волна молний, разорвавшая тварей на куски.
— Продолжать прорыв! Не отвлекаться! — рявкнул я на замешкавшихся воинов, когда один из щитовиков возжелал помочь напарнику. Оказавшись рядом с раненным, рывком поднял его с земли. Тот вскрикнул, но ещё находился в сознании, стремительно бледнее. — Держись, парень! Обопрись на меня!