Паладин. Свет и Скверна II
Шрифт:
— Виктор… Виктор! — кто-то рьяно тряс меня за плечо. Я поморщился, покинул свою душу и увидел перед собой склонившегося Подгорного. — Всё нормально? Жива сказала, что твои показатели упали, да и побледнел ты сильно.
— Всё в порядке, — повёл я плечом, скидывая его ладонь. — Медитировал.
Командир отряда приподнял бровь, но кивнул и оставил меня в покое.
Но на его место, подсев ко мне, пришёл усатый Шипер. И это не осталось незамеченным остальными членами командиры, включая Кутузова.
— Ты стал сильнее, Светозарный, — пробурчал маг металла, поглаживая подбородок. — Жива заметила непорядок
— И что же ты увидел? — сухо спросил я, бросив косой взгляд на этого мужа.
— Силу, что ещё не бьёт в твоей душе, как свежий родник, но основы её положены. Странная, сильная магия… Я такой не встречал, только слышал, — ответил Шипер, прикрыв глаз, как делал почти постоянно. — Японские мастера духовных практик делают нечто подобное в своих монастырях, но до твоего мастерства им далеко. Их дух следует за телом, а потому неопытен, но твой — гораздо старше. Я видел Свет, каким ты наказал Никса. И видел силуэт твоей души. Не знаю, кто ты на самом деле, Виктор без фамилии, да и не волнует меня это, пока ты сражаешься за Российскую Империю. Но одно спросить хочу… Твоё сияние, Светозарный… Что ты сделал, чтобы Вселенная даровала его тебе?
Я нахмурился, красноречиво положил ладонь на рукоять клинка, но Шипер не испугался. Вместо этого он приоткрыл глаз и впервые я заметил, что белок его глаза полностью покрывала плёнка. Этот человек был слеп, но видел больше, чем кто-либо другой.
— Молчишь, — кивнул он и со вздохом продолжил: — Понимаю, это твой секрет и ты не обязан рассказывать его тому, кого практически не знаешь. Я бы поступил также. Да и если бы рассказал, кто будет воспринимать всерьез того, кого считают психом, не правда ли? В любом случае, Светозарный, я надеюсь, что Вселенная присматривает за тобой. А вместе с этим и за нами всеми.
С этими словами он вернулся на своё место и вновь продолжил вращать на ладони парящие металлические шарики, а я посмотрел на меч на своих коленях.
Интересный вышел разговор, информативный. Слепой псих, которого большинство в команде сторониться, оказался мудрецом с ясным взором и чистым разумом. Причуда этого человек мне понятна, как и его возможная придурь, но окружающие его люди глупы, раз не замечают этого.
Его речь про то, что я стал сильнее, очевидно касалась печатей. А вот слова про японских мастеров оказались полезной информацией. Неужели в этом мире кто-то добился хоть каких-то начинаний в постановке печатей на душу? Хотелось бы выяснить больше, со временем.
В любом случае — астральные формы печатей готовы. Скорость завяная на Усиление, а Регенерация на Свет. Осталось теперь ждать, пока энергия заполнит их и раз уж мы летели в сторону Зоны, то это будет даже быстрее, чем я рассчитывал. Не стоит также упускать того, что Скверна может опять себя проявить в этом походе. Её аппетиты я прочувствовал в полной мере, как и угрозу не только для меня, но и остальных. И то, что Кутузов постоянно держит меня в поле зрение, подтверждало это.
Работа с печатями немного утомила и я успел задремать, пусть и не терял бдительность. И в какой-то момент самолёт пошёл на снижение. Давление в ушах выросло, появился звон, но он быстро исчез. Команда и Кутузов стали готовиться к посадке. Но отнюдь не такой, какая предполагалась.
— Эй,
Свет ламп в салоне самолёта сменился на зелёный и задняя часть, имеющая форму аппарели, стала опускаться. Внутрь сразу же проник ледяной ветер, но доспехи были рассчитаны и на это. Точнее, поддоспешник, зачарованный на регуляцию температуры.
Команда напялила на себя какие-то рюкзаки и по одному двинулась на выход, где формировала двойки. Кутузов же подошёл ко мне и протянул такой же рюкзак:
— С парашютом прыгать умеешь?
Вопрос, конечно, своевременный. А потому я ответил:
— Нет.
Подгорный и Тихий, что проходили в этот момент рядом, удивлённо на меня посмотрели, а генерал выругался.
— Ладно, хрен с ним, прыгнешь со мной, — кивнул он недовольно.
Но чего он не ожидал, так это моего ответа на подобное:
— Нет.
Вот теперь охренели все, кто ещё не покинул самолёт и даже сквозь рёв ледяного ветра услышал наш разговор. Генерал уже набрал в грудь воздуха и хотел что-то сказать, но я поднялся с сиденья и твёрдым шагом пошёл на выход.
— Виктор! Виктор, мать твою, ты куда собрался без парашюта?! — орал Кутузов, побагровев. — Сдохнуть решил раньше времени?!
Я на него внимания не обращал, как на остальную команду, начавшую разводить суету из-за моей выходки. Один только Шипер спокойно стоял на другой стороне аппарели и держался за ручку, попутно закрепляя карабин к стальному тросу.
Внизу расстилались облака, виднелись заснеженные горы и густые леса. Сибирь, как её назвал Кутузов, казалась суровым краем, чем-то напоминавшем Хладные Горы. Но и в тоже время мне здесь нравилось, чувствовалась какая-то дикость и необузданность природы.
Я увидел, куда примерно направлялись спрыгнувшие вниз близнецы и Никс. Зона высадки сложилась в голове, как и приблизительная карта местности.
Кутузов уже шёл ко мне твёрдым шагов, сжимая кулаки. В глазах его пылало раздражение, но дойти он не успел. Я развернулся спиной к пропасти и, раскинув руки в стороны, под ошеломленные выкрики Совы и Живы, упал вниз.
— ПОТЁМКИН, КАКОГО ХРЕНА?!!! — донёсся до меня яростный вопль Кутузова, а затем из самолёта выпрыгнул и он сам.
Я же впервые за долгое время в этом мире по настоящему улыбнулся. Не из-за реакции генерала, хотя и она порадовала. Не люблю я, когда меня используют или пытаются манипулировать. И пусть это похоже на ребячество или старческий дерьмовый юмор, но мне плевать. Пусть понервничает немного, чтоб не расслаблялся.
Вслед за Кутузовым из самолёта прыгнули и остальные, а я сгруппировался и рыбкой нырнул вниз. Ледяной воздух засвистел в ушах, ветер ударил в лицо будто молотом по наковальни, а глаза пришлось слегка прикрыть.
Земля приближалась. Стремительно, неостановимо. Деревья стали ближе, как и снежное покрывало внизу. Я увидел, как приземлились Никс с близнецами и Рывком Света скорректировал курс.
Да, прыгать с так называемым парашютом я не умел, но это и не требовалось. Не после того, как мне довелось сигануть с Подъёма Высших в Хладных Горах. И всё ради одной валькирии, к которой тогда ещё молодой Август Соларис не ровно дышал.