Паладины. Под лучом Света
Шрифт:
– Никто Настю не провоцировал. Они сидели спокойно впереди неё и слушали преподавателя. Тут ей вдруг вздумалось вцепиться им в волосы.
– Угу, просто так? – приподнял я бровь. – Простите, но это слишком.
Настасье осталось учиться немного. Скорей бы уже, а то эта школа меня доконает.
– Это просто ужасно! Надо как-то обуздать такую агрессию.
– Это же первый раз! – встряла сестра. – До этого ничего такого я не делала!
– Я не давала тебе слово! – строго сказала женщина.
–
Ещё полчаса мне встревали по ушам, потом отпустили. М-да, вспомнилось, как я дрался в школе. Родителей тогда постоянно вызывали. Грозились отчислить, но спасало то, что учился хорошо. Хотя, мне было всё равно. Переведут в другую школу, ну и славно! Одна учительница как-то родителям сказала, что из меня вырастет уголовник.
Настасью я отвёз домой. На работу я приехал в удручённом состоянии, но пребывал в нём недолго. Иван Васильевич сидел в кабинете, попивал чай и общался с Инной и Лёшей. Маша опять куда-то умчалась. Знаете, они на меня как-то не так смотрят. Взгляды хитрые, изучающие, коварные…
– Я зашёл не в то время. Позже приду.
Только я повернулся, дабы уйти, как товарищ начальник отчеканил:
– Стоять! Кругом! Смирно! А теперь садись. Есть для тебя работёнка, Салтыков.
– Мне уже нехорошо, – прошамкал я. – Что вы все такие подозрительные с утра?
– Раз возник такой вопрос, значит, тебе ничего не говорили, – убедился Рогов.
– А что мне должны были сказать?
– Вчера мы тут думали над одной проблемкой: как бы нам вытащить необходимую информацию из задержанных исполнителей чёрных риелторов? И тут предложили тебя на должность заключённого.
– Чего?! – поперхнулся я. – Меня в камеру к этим обалдуям? Почему я?
Глаза из орбит выползали.
– Ты идеально подходишь на эту роль, Святослав. Полиция верит в тебя!
Ага! Что же такого шепнули мои коллеги начальнику, что он согласился?
– Я неопытный сотрудник, – попытался отвертеться, но тщетно.
– Пять лет за плечами работы в уголовном розыске, а всё неопытный сотрудник? Насмешил!
– Не волнуйся, – сказала Казакова. – Мы из тебя такого заключённого сделаем, что все шарахаться будут!
– Я так полагаю, что свои пять копеек бесполезно вставлять?
Те кивнули. И куда я опять вляпался?
* * *
В кабинет внесли большую пыльную коробку. Инна добрая, взяла и подула. Ух, ну и пыли! Потом протёрла коробку и заглянула внутрь.
– О, а там есть чем поживиться! Усы – это сто процентов!
– Это почему? – спросил я, рассматривая парики.
– А они классно смотрятся.
Надо мной начали шаманить. От парика я отказался, заявив, что там быстро раскроют. Усы мне, похоже, намертво приклеили. Как они мне заявили, чтобы, когда я умывался,
– Чего-то не хватает… О, точно! Контактных линз! Был ты зеленоглазым, а станешь кареглазым!
– Нет, не пойдёт! Где я их менять буду? – возразил я. – Люду там полно, и сдадут меня как стеклотару.
– Ладно, уговорил, – смилостивилась Инна. – А вот эти побрякушки я думаю, стоит здесь оставить.
Ага, конечно! Не стану я оставлять в кабинете крылья и жезл. А то ещё явятся за ними.
– Нет. Это будет фишка. Наркобароном, например, буду!
Народ засмеялся. А что такого?
– Прости, Салтыков, – сквозь хохот сказал Рогов. – Для наркобарона ты слишком дохлый. Тебе бы вес набрать, тогда будешь похож, а так у тебя будет новое имя и вид деятельности.
– Ага! – кивнул Миронов. – Зовут тебя Пётр Иванов. Кликуха – Петруха. А занимался ты контрабандой всего и вся. Можешь достать любой товар.
– О, нехило вы меня выдвинули, – оценил я.
– До пятницы тебе нужно расколоть этих ребят. Как только что-то разузнаешь ценного, влезай в драку, чтобы тебя увели.
– Угу. И будет, Святослав, получать шишки.
– Ладно, потом пожалуешься на несправедливую жизнь. Пошли.
Дали мне одежду. Теперь выгляжу как голодранец.
– Да? А думал, что я – контрабандист! Одежду поприличнее бы дали.
– Перебьёшься, – заявил Иван Васильевич. – Нашим я сообщил о тебе, так что, дерзай!
И тут начался мой кошмар! Посадили меня в камеру к этим троим. На меня презрительно посмотрели, а потом полезли драться. Уложил всех и сказал, что я не мент, которого они видели с такими же крыльями и жезлом. Мода у меня такая.
– Это подстава!
– Слушай, кончай этот цирк! – прозаично сказал я. – Я – контрабандист. Занимался тем, что доставал всё и вся. И кликуха моя Петруха. Усёк?
– Классный мужик! – сказали другие воры. – Как тебя накрыли?
– Сам был в шоке. Менты на живца поймали. Крыса оказалась в моём окружении. Выйду, первым делом устрою чистку. Заказали мне привести вазу. Понятное дело, что необычную. Египетская. Времён Рамзеса II. А когда я её привёз, то меня повязали. А вы как сюда попали?
– А это не твоё дело! – рявкнул вор.
Что-то даже не могу вспомнить его имени. Заклинило. А что вы хотите? Работы полно, имён много, да и запоминать я не хочу. Зачем засорять память ненужной информацией? Вот и я о том же…
– Убийство. Пятнадцать человек за три дня.
– Фью! – присвистнул я. – Слушайте, а вы не хотите работать у меня, а? Мне как раз нужны такие люди! Кстати, а вас как величать?
– Меня зовут Лёлек, его – на шатена – Алекс, а нашего главного – Тимофей. И всё-таки, как у тебя, Петруха, оказались такие же игрушки как у мента, который нас повязал?