Палитра счастья
Шрифт:
— Я уже делаю по пять экземпляров каждого документа, но она умудряется найти самый последний из них.
— Это было что-то важное? — тревожно спросила Эва.
— Теперь уже нет, — ответил он и переключил внимание на своё чадо.
— Кто папина самая любимая девочка?
— Я! — гордо отвечала Лизи, подставляя щёчку для поцелуя.
— А кто самая красивая девочка?
— Я! — слышался тот же ответ и соответствующие звонкие чмоки.
— А кого папа любит больше
— Меня-я, — с воодушевлением отвечала малышка, раз за разом подставляя то левую, то правую щёчку для поцелуя.
В течение получаса на все вопросы детский голосок отвечал только «я» и «меня», а дальше следовал как минимум час целований. Наблюдая подобную сцену каждый день Эва и сегодня не смогла сдержать улыбки. Казалось, что этим двоим в мире вообще больше никто не был нужен.
— Ян ты воспитаешь из неё настоящую эгоистку! — пожурила она мужа.
— Ну и что! У меня самая красивая и умная в мире дочь! Пусть она будет эгоисткой! — он прижал малышку к своей груди, и Лизи уютно устроилась, лениво болтая ножкой, посматривая на маму, и раздумывая, стоит ли ей предложить свою помощь или посидеть на руках у отца. — Из меня ведь получился хороший эгоист, да дорогая? — он взглянул на Эву с неприкрытым обожанием.
Лизи толком не поняла о чем речь, но решила поддержать разговор родителей. Она поводила своими маленькими ручками по его груди, приговаривая «папа хороший», иногда — «папа красивый». И немного подумав, все-таки добавила:
— Папа холосый эгоист.
Эва в ответ лишь засмеялась:
— Да, моя прелесть, ты абсолютно права! Наш папа очень хороший эгоист!
— Ужас! За кого меня принимают в этом доме, — возмутился Ян.
Вскоре Лизи потеряла интерес к разговору родителей и завозилась, требуя, чтобы её опустили на пол. Ян поставил её на ноги, и она унеслась, по пути сообщая, что хочет немножко поиграть.
— У меня почти всё готово. Я думала, ты их привезёшь сразу к нам.
— Они сейчас подъедут. Лису куда-то ещё нужно было заехать по пути.
— Вот куда он её потащил? — с досадой проговорила Эва. — Она и так тяжело переносит полёты!
Через некоторое время послышался страшный скрип ножек стула о паркет и звон разбитого стекла. Обычно «игры» Лизи этим и заканчивались.
Эва пошла посмотреть, что на этот раз расколотила её дочь, когда в холле услышала возмущённые восклицания Селесты и оправдания Лисандро.
Лизи бросила все свои дела и побежала приветствовать гостей. В руках Лисандро была целая куча игрушек: мягкие плюшевые зверюшки, куклы, конструкторы и многое другое.
Девочка сначала застыла, сложив ручки и с выражением полнейшего немого восторга на
Эва обняла Селесту и тут же усадила её на другой диван. Когда Лизи отлипла от Лиса после десяти поцелуев, Эва смогла приветствовать и его тоже. Селесте девочка уделила особое внимание, не только подставляя румяное личико для ласки, но и в ответ, раздаривая поцелуйчики. Лисандро тоже досталось, чему он был приятно обрадован.
— О чем спор? — поинтересовался Ян.
— Да так… — уклончиво ответил Лис.
— Нет! Ты скажи, скажи! — Селеста усердно пилила мясо на своей тарелке, как будто представляла не восхитительную запечённую свинину, а своего мужа.
— Я придумал имена для наших сыновей.
— Да? Какие? — почти в голос спросили Ян и Эва.
— Один Джордано, — довольно сообщил Лисандро и чуть придвинул свой бокал ближе к Яну, который разливал вино.
— Ну, это хорошее имя, — оценила Эва и отпила немного пряного напитка.
— А ты спроси его, как он второго хочет назвать! — Сел грозно посмотрела на Лиса. — Бруно! Это же надо до такого додуматься! Джордано и Бруно в честь Джордано Бруно!
Ян и Эва грохнулись от смеха, а вместе с ними и друзья. Эва успокоилась быстрее всех. Кашлянула и отпила воды, но губы всё ещё растягивались в улыбке.
— Ну, правда, Эва… Я так не хочу… Мне не нравится… — обиженно призналась Селеста.
Эва что-то шепнула на ухо Сел и та развеселилась, но старалась сдерживать смех.
Было видно, что Сел очень устала и неважно себя чувствует. Лисандро проводил свою беременную жену в комнату, которую они всегда занимали, когда гостили у Грантов. Чуть позже он вернулся на некоторое время к друзьям. Ещё часа полтора они провели в разговорах и обсуждениях, а потом Лисандро тоже поднялся в спальню.
Эва убрала со стола посуду и включила посудомоечную машину. Ян подошёл к ней сзади и прижал к себе, поцеловал в шею, в щеку. Некоторое время они просто стояли, обнявшись, отдыхая в объятьях друг друга.
— Что ты там сказала Сел? Я заметил, — прошептал он ей на ухо.
— Я сказала, что боюсь, если у нас родится вторая дочь, ты назовёшь её Мария в честь Кровавой Мэри, потому что Элизабет у нас уже есть.
Эва засмеялась и приникла к его груди. Обняла его за талию и слушала, как ровно и мощно бьётся его сердце. Ян обхватил её лицо руками и принялся целовать нежно и страстно, тепло и мягко. Целовал так же как любил её…
Как жил ей…
Для неё…
Теперь для них…