Палитра счастья
Шрифт:
Ни один из знакомых ей мужчин не обладал подобным влиянием и настолько сильной энергетикой, что, казалось, воздух около него можно было потрогать руками.
— Пожалуйста, милый, — машинально прозвучал её услужливый ответ, и она посмотрела ему в глаза, удивившись, что дыхание перехватило точно так же, как и в первый раз, когда она увидела Яна. Голос Селесты отвлёк её от мыслей.
— Ну, всё. Мне пора ехать. Эва вызови мне такси. За руль я уже не сяду. Завтра машину заберу, — она засобиралась, увидев эти многозначительные
— Не надо. Билли отвезёт тебя, — спокойно сказал Ян и посмотрел на подъездную площадку. — Он ещё машину не поставил.
— Спасибо. Ян ты так любезен, — съехидничала Сел, приложив к этому старательную улыбочку.
— О, да… он в последнее время чрезвычайно любезен, а это не к добру, — поддержала Эва подругу в её небольших издевательствах.
— Не надейтесь. Просто мне лень искать новую секретаршу, в том случае, если с тобой что-нибудь случится по дороге.
— Кошмар! Какой ты циник! — ужаснулась Селеста.
— А неотразимые самцы они все такие. Правда, Эви? — он с деланным равнодушием изучил свой бокал с вином и отпил пряного напитка.
Эва, допивающая последний глоток вина, поперхнулась, услышав слова Яна, сказанные нехарактерным для него приторно-сладким голосом.
— А вообще мне кажется, кто-то слишком много говорит. Да, Эви?
— Не знаю о чем ты. Кто бы это мог быть? — она посмотрела на него с совершенно невинным выражением и улыбнулась. — Пойдём, Сел! Я тебя провожу!
Она послала Яну воздушный поцелуй и, обняв Селесту за талию, направилась вместе с ней к парадной двери.
Глава 22
Мюллер ткнул ему в нос фотографию.
— Он?
Ювелир нервным жестом поправил волосы, вернее то, что от них осталось, так как на голове у него красовалась лысина.
Он, как и многие другие закомплексованные на этот счёт мужчины, пытался прикрыть её редкими прядями волос. Однако попытка удавалась слабо, а лишь придавала его образу совершенно нелепый вид.
Нелепый и склизкий вид… При общении с этим золотых дел мастером у него всегда возникала только одна ассоциация — осьминог. Он был такой же скользкий, неприятный и пальцы у него были неестественно длинные, как щупальца у типичного головоногого.
— Ну? — Мюллер снова помахал снимком, повторяя свой вопрос. Ювелир взял его в руки, делая вид, что изучает предоставленное его глазам лицо на фото.
— Нет, — уверенно изрёк он, после пяти минут усердных дум.
— Точно?
— Точно.
Два старательных кивка головой должны были убедить Мюллера в его правоте, но этого не произошло. Он убрал фотографию во внутренний карман пиджака и лениво оглядел помещение.
— Н-да, Стьюи, — он сознательно пренебрежительно назвал его уменьшительным именем, — дела у тебя идут, видимо, неважнецки совсем …
Стью занервничал,
Мюллер отошёл от стеклянной стойки, за которой стоял ювелир, прошёлся около витражей с выставочными работами драгоценных украшений.
Прошёлся раз, другой и остановился посередине комнаты, небрежно засунув руки в карманы.
— Что? Дружки больше не пользуются твоими услугами? Или у них появился более выгодный покупатель?
Стью напрягшись, застыл на месте. Он делал свою привычную работу, определял подлинность драгоценного камня в массивной золотой оправе. Но по сути это была всего лишь жалкая попытка избежать пронзительного колючего взгляда нежданного и далеко нежеланного визитёра.
— Короче так, — Мюллер энергично шагнул обратно к столу, — Сдам-ка я тебя, наверное, своим ребяткам из одной известной тебе организации. И дело с концом. Надоело мне с тобой сюсюкаться. Так что — не знаешь, так не знаешь, — он постучал кончиками пальцев по стеклу, но к выходу не поспешил, он даже туда не собирался, а стоял оперевшись на стойку, ожидая соответствующей реакции на свои слова.
— Я не могу тебе ничего сказать, — промямлил ювелир.
— А ты и не говори, Стьюи. Ты просто кивни. Я сейчас тебе это фото ещё раз покажу, а ты кивни, если это он, — Мюллер говорил с ним издевательским тоном, будто тот был либо малолетним ребёнком, либо идиотом. Второй вариант был предпочтительнее, хотя и говорят, что у осьминогов самый высокоразвитый мозг, пусть и среди беспозвоночных.
Он снова достал снимок и положил на стол.
Небольшое фото, на котором был изображён молодой человек.
Стью быстро кивнул, будто опасаясь, что этот жест заметит кто-то ещё, хотя в ломбарде кроме них никого не было.
— Ну, вот и славно, — ехидно улыбнулся Мюллер. — Поощрения не жди. Тебя и так неплохо кормят.
— Куда уж мне, — обречённо вздохнул ювелир, когда звенящие колокольчики над дверью известили, что та захлопнулась, скрыв за собой нежеланного гостя.
От ломбарда Мюллер прошёл пешком квартал, потому свернул в тихий и грязный проулок между дешёвым китайским рестораном и ещё какой-то подобной забегаловкой.
Он скривился от запаха и ускорил шаг, переступая через какие-то отбросы и мусор. Выйдя на соседнюю улицу, он забрался в свою машину и тронулся с места.
Только отъехав от места на пару кварталов, он довольно улыбнулся и стукнул по рулю кулаком.
— Да! — победно воскликнул он, достал сотовый и набрал номер, радостно ответив, когда трубку взяли. — Серж! Я его нашёл!
— Дуй в контору!
— Уже еду!
— Чего рисуем?
Эва вздрогнула, как и всегда, выведенная из состояния полного погружения в процесс работы, пребывая в творческом вдохновении.