Палочка для Рой
Шрифт:
Она ничего не сказала о слизеринцах; мы их не спрашивали по ряду причин.
Во-первых, мы не были уверены, стоит ли усиливать тех, с кем, возможно, нам впоследствии придется сойтись в бою. Во-вторых, те, кто самостоятельно решит присоединиться к дуэльному клубу, скорее всего будут более открыты новым веяниям.
В конце концов, это будет клуб, в котором в основном примут участие маглорожденные. Радикально настроенные чистокровные, скорее всего, откажутся от участия, кроме тех, кто увидит в этом возможность безнаказанно навредить грязнокровкам. Мы придумаем, как отсеять
А те, кто пройдут отбор, будут готовы пересмотреть свои убеждения о чистокровных, а значит, они не так уж сильно поддерживают лагерь Волдеморта. Это даст мне шанс узнать, кого я смогу в конечном итоге склонить на свою сторону.
Был только один способ изменить ситуацию в волшебном мире — завоевать сердца и умы людей.
Одной из проблем волшебного мира было то, что маги жили вдвое дольше, чем магглы. Более того, они оставались деятельными намного дольше, чем магглы. Дамблдору было за сотню — а работал он за троих. Были волшебники, разменявшие шестнадцатый десяток и всё ещё продолжавшие трудиться.
Это создавало положение вещей, в котором власть была сосредоточена в руках стариков, что приводило к тому, что идеи, давно уже отжившие в маггловском мире, были глубоко укоренены в волшебном.
Самым лучшим шансом для изменения ситуации было изменение мировоззрения детей. Новые идеи, распространившиеся в Хогвартсе, разойдутся широко, и будут жить сотни лет.
Никогда не будет другой возможности произвести такое мощное воздействие, как прямо здесь и сейчас. К несчастью, политического веса у меня немного.
Месяц за месяцем я заботилась только о выживании, но если я собиралась добиться успеха, то делать надо было намного больше. Нужно было действовать на опережение и работать над изменением ситуации, из-за которой, собственно, моя жизнь и была так тяжела.
Я вынуждена была жить в этом мире, так что его превращение в место, приятное для жизни, только сделает мою жизнь легче. Если меня не убьют, мне придется прожить здесь следующие лет двести.
Моя жизнь будет жалкой и никчёмной по соседству с группой расистских засранцев.
Хотя изменить их умы будет нелегко. Как я говорила Снейпу, Гитлер паразитировал на имевшихся предубеждениях, направляя их, чтобы создать мир, который хотел. Волдеморт делал то же самое.
Это был лёгкий путь.
Изменить то, во что верят люди, было намного труднее. Сокрушение скреп общества требовало намного больше подготовительной работы. И это не были лозунги или речёвки, которые достаточно просто бросить людям.
Люди станут сопротивляться.
Если им прямо заявить, что они расисты — то люди просто перестанут тебя слушать. Как только люди вбили себе что-то в голову, очень трудно заставить их изменить мнение. Людям нравится быть правыми, и, более того — они ненавидят ошибаться. Когда человек сталкивается с тем, что его убеждения ошибочны, он сопротивляется и ещё сильнее склоняется к своим неверным убеждениям. Люди, увидевшие случайное свидетельство своей неправоты, часто игнорируют его. Кроме того, у памяти есть свойство запоминать то, что подтверждает убеждения, и отбрасывать факты, не укладывающиеся в них.
Люди даже
Грязнокровки не хороши в магии, а Тейлор Эберт хороша? Значит, с Тейлор Эберт что-то не так. Может, она мутант какой-то, или, может, она вообще по сути не грязнокровка. В конце концов, волшебники не всегда разборчивы в своих развлечениях с магглами.
Дуэльный клуб поможет, потому что там буду не только я.
Гермиона будет достойна; я удостоверилась, что она превосходит нашу учебную группу. Я подозревала, что там будут и другие магглорожденные, страстно желающие доказать, что они не ничтожества.
В конце концов, мы все были окружены молвой. Я видела выражения лиц магглорожденных, когда за их спинами шушукались. Мы слышали шутки, которые чистокровные шептали, когда думали, что их никто не слышит. Иногда шутки преднамеренно озвучивались в пределах слышимости; достаточно далеко, чтобы потом притвориться, что они не при делах, если бы мы сказали что-то в ответ.
Ясно, что по ряду причин рядом со мной такое происходило редко, но такое происходило с другими. Я подозревала, что вся эта ситуация создавала подспудное чувство гнева. Это неизбежно приведет к проблемам в будущем. Прямо сейчас магглорожденные были слишком напуганы, чтобы сделать хоть что-то, но потом рано или поздно они нашли бы способы отплатить за те постоянные оскорбления, которым их подвергали.
Я моргнула, осознав, что Флитвик снова заговорил:
— Я никогда не думал, что вы так интересуетесь дуэлями, мисс Грейнджер, — сказал Флитвик. — Это часом не имеет какого-то отношения к вашей подруге, мисс Эберт?
Хоть он был мал, зато удал.
— Разве то, что я предлагаю, так уж неправильно? — возразила Гермиона. — Что плохого в интересе маглорожденных стать лучше? Я уверена, вы слышали, что может случиться с такими, как мы. Что же неправильного в том, чтобы приложить усилия и получить хотя бы шанс защитить себя?
— Так что, это будет клуб только для маглорожденных? — спросил Флитвик.
— Мне кажется, нам всем нужно научиться защищаться, — ответила Гермиона. — Чистокровный, полукровка, маглорожденный — рано или поздно нам всем придётся принять бой. Если не с этим Тёмным Лордом, так со следующим.
— Меня удивляет, что вы не попросили мистера Трэверса, — сказал Флитвик. — Да и в вашем возрасте, мисс Грейнджер, не стоит беспокоиться о таких вещах.
— Тейлор постоянно говорит о своем желании быть обычной ученицей, — ответила Гермиона. — Собственно, всем нам хотелось бы, чтобы это были обычные дни в обыденное время. Но это не так.
— Идея неплоха, — сказал Флитвик. — Я поговорю с директором и мистером Трэверсом, и мы посмотрим, что можно сделать. Полагаю, ответ будет известен к этим выходным.
Гермиона откланялась.
Конечно, меня в комнате не было. Иначе я бы сразу могла входить с транспарантом “я стою за всем этим”.
Гермиона вышла из кабинета Флитвика.
— Он решил взяться за это, — сказала я. — Что означает — нам предстоит куча работы по планированию.
Она даже не спросила, как я узнала.