Палочка для Рой
Шрифт:
По крайней мере он не пытался меня убеждать, что у всех есть хорошие воспоминания. А ещё не стал смотреть на меня с жалостью, за что я была ему благодарна.
Не выходил патронус, как правило, у учеников с серьезными проблемами в жизни. Как бы то ни было, б'oльшая часть класса не могла выдать ничего кроме серебристого тумана, и я сомневалась, что он продержится долго под натиском страха в присутствии дементоров.
В конце концов, между исполнением заклинания в классе и в «поле» лежала огромная пропасть.
— Хотел привести боггарта как заменителя дементора, —
Боггарты Хогвартса, по крайней мере те, что копировали меня, были куда хитрее обычных, или так оно казалось. Хуже того, когда Флитвик попробовал притащить парочку в класс, вместо превращения в дементоров один превратился в меня, а другой — в Амбридж.
Для большинства заклинаний, выученных в Хогвартсе, требовалось лишь правильно произнести слова и правильно выполнить движения палочкой. Чувства никогда не были моей сильной стороной — даже до того, как я научилась вытеснять в насекомых свои настоящие эмоции, у меня неплохо получалось их подавлять.
Сейчас же... требовалось очень сильно раскрыться. Дискомфорт.
У Гермионы получилось на второй неделе, и непрекращающиеся взгляды с её стороны, исполненные жалости, начинали действовать мне на нервы.
Даже Гарри справлялся лучше меня. Лишь несколько дней назад он сумел добиться мягкого белого тумана. Принимая во внимание то немногое, что я слышала о его прошлом, это было ошеломительное достижение.
Малфой, как и я, оказался одним из тех, кто не мог создать патронуса. Это, кажется, бесконечно его раздражало, учитывая, что Рон Уизли демонстрировал некоторый прогресс и любил этим похвастаться.
— Изумительно, что второкурсники так хорошо справляются, — сказал Флитвик. — Я всегда считал, что патронуса могут освоить только пятые или шестые курсы, но счастлив увидеть, что ошибался.
Я глянула на Малфоя, и он нахмурился.
Если мы с Гермионой, как правило, попеременно занимали в классе то первое, то второе места по успеваемости, то Драко и Гарри менялись третьим и четвертым местами.
В прошлом году Гарри и близко так не старался, но с момента нападения Пожирателей Смерти на поезд он трудился с такой энергией, какая обычно ассоциировалась у меня только с Гермионой.
— Сохранять эмоции под ментальным давлением дементоров будет значительно труднее, — сказал Флитвик. — Так что я призываю вас всех продолжить работать над заклинанием ещё энергичнее. В обычной жизни это было бы лишь вопросом академического интереса. В конце концов, большинство волшебников за всю свою жизнь никогда не встречали дементоров. Но с учётом нынешней ситуации...
Он покачал головой.
— Я хотел бы остановиться и на других применениях заклинания патронуса, — сказал он. Посмотрел на меня. — Сосредоточиться на применении в качестве посланника, не на творческих способах использования заклинания для убийства людей.
Я пожала плечами.
Почему все считали, что я одержима убийствами? Не то чтобы я проводила каждую минуту, размышляя над тем, как бы поубивать Пожирателей Смерти.
Лишь большую
Занятие закончилось, и Гермиона подошла ко мне.
— Уверена, ты найдёшь хорошее воспоминание, — сказала она. — Я беру последнее Рождество с родителями.
— Моя мама умерла, — ответила я.
— Друзья?
— Предали меня или умерли, — отозвалась я. — Или я никогда их больше не увижу.
Гермиона посмотрела обиженно.
— Речь не о тебе, — быстро сказала я. — Просто... я устроена иначе. Может, будь я младше...
Мы вышли из класса, и я увидела, что Снейп поджидает меня.
— Поговорим позже, — сказала я. — Мне нужно переброситься парой слов с главой факультета.
Мы оба выждали, пока все не уйдут и не удалятся за пределы слышимости.
— Я однажды просил вас не начинать революцию, — тихо сказал Снейп. — Кажется, вы решили не послушаться.
— Не понимаю, о чём вы говорите? — ответила я.
Вытолкнула тревогу в насекомых, сохраняя лицо невозмутимым.
— Теперь у вас есть последователи, — сказал он. — Пятикурсники оглядываются на вас за разрешением в тех или иных делах.
— Они думают, что я знаю, как не дать Министерству убить их, — ответила я. — И они не доверяют в этом вопросе ни Дамблдору, ни персоналу школы.
— А вы знаете? — спросил он бесстрастно.
— Я уверена, что мы должны, как минимум, дать им возможность защищаться, — ответила я. — Оставить их беспомощными — всё равно что запустить Пожирателя Смерти с палочкой в комнату, полную маглов, которые никогда не слышали о магии.
— Я думал, вы немного выше оцениваете шансы маглов.
— При определённых обстоятельствах и для определённых маглов, — сказала я. — Но неожиданность умножает силу. Если когда-либо дело дойдет до войны между магловским миром и волшебным, маглы проиграют... сначала. Но они научатся, и последующие битвы пройдут уже не так гладко.
— Против тех, кто обратит на свою сторону их лидеров?
— Есть способы распознать подобное, — пояснила я. — Не требующие магии для применения.
У Протектората имелись стратегии против Скрытников и Властелинов, и эти две категории были сильнейшим оружием волшебного мира. Большинство атакующих заклинаний волшебников не слишком превосходили пистолет или бомбу. Но способность втайне контролировать разумы лидеров делала волшебников ужасающе опасными.
Он пристально посмотрел на меня.
— Для определённых групп такое было бы чрезвычайно ценно, — сказал он осторожно.
Другой учитель может и отмахнулся бы от моих слов, как от пустого хвастовства. Но не Снейп. Он воспринимал меня всерьёз с момента нашей первой встречи, и я ценила это.
— Зачем вы пришли? — спросила я. — На самом деле? Наверняка не из-за вопросов о существовании несуществующей революции.
Революции не было, пока что. Потребуется время, и мне нужно будет расставить фигуры по местам. Мысль о том, что я отправлю детей на смерть, должна была беспокоить меня, но не беспокоила. Все они всё равно должны были умереть — я лишь давала им шанс этого избежать.