Палочка для Рой

ShayneT

– Маглорожденные планируют раскрыть нас перед маглами и подчинить нас им. Они разрушат всё, что мы пытаемся построить, и каждому волшебнику придется жить, как скотине, как маглу.

– Вы считаете, что маглы живут, как скот? — спросил ведущий.

– Они распространяются по миру, как зараза, — ответил его собеседник. — Размножаются так, что им перестаёт хватать еды, чтобы прокормить своих детей. И знаете, что они тогда делают?

– Что? — спросил ведущий.

В голосе его звучало подозрение.

– Они продолжают плодиться!

Затем начинают драться между собой. Маглы — убийцы, уничтожающие целые народы... в магловской Второй Мировой Войне их погибло пятьдесят восемь миллионов, и это была лишь капля в море по сравнению с их общей численностью. За последнее столетие они убили более ста двадцати трёх миллионов таких же маглов. Я бы только поаплодировал их инициативе и надеялся на то, что они ещё лучше научатся друг друга уничтожать, если бы не тот факт, что иногда добрые, честные волшебники оказываются жертвами их войн.

– Несколько волшебников и правда погибло, — с опаской заметил диктор.

– А как вы думаете, что произойдет, если маглы узнают о нас? Они нападут на нас со своими бомбами и огнеструйным оружием, со всем, что у них есть — только потому, что они не способны принять тот факт, что у нас есть души, а у них — нет.

– Это не установлено наверняка, — слабо возразил ведущий.

– Из них не получается привидений, — ответил его собеседник. — Какое ещё вам нужно доказательство? Как только магл умер, всё, конец истории, а волшебник продолжает жить. Доказано, что маглы — всего лишь умные обезьяны, и мысль о поджидающем их безбрежном небытии приводит их в ярость. Маглы не могут вынести, что кто-то другой обладает чем-то большим, чем они.

– Конечно же, вы не считаете, что маглы могут победить волшебников? — недоверчиво спросил диктор.

– Даже муравьи, если их окажется достаточно, могут убить магла. На каждого волшебника приходится по шесть тысяч маглов, и хотя большинство из них — идиоты, время от времени попадаются маглы, обладающие примитивной, животной хитростью.

На мгновение мне стало интересно, не обо мне ли он говорит. Я была уже достаточно известна, так что, может, и правда обо мне.

– Вернёмся к теме маглорожденных, — поспешно заметил диктор. — Существует мнение, что они важны для выживания волшебников. Одна только опасность близкородственного скрещивания...

– Близкородственного скрещивания? — прервал его собеседник. — Вы говорите об этой ниспровергнутой ахинее из магловской науки?

– Вы не верите в селекцию? — удивленно спросил диктор. — Разве вы никогда не разводили собак, или там, нюхлеров?

– Волшебники — не собаки! — рявкнул мужчина. — Единственный способ для нас оставаться сильными — сохранять чистоту! Разбавление нашей крови магловской грязью приведет только к увеличению численности сквибов. В моё время семьи знали, что делать со сквибами.

За моей спиной кто-то тихо охнул. Пускай юные ученики выглядели смущёнными, те, что постарше, знали, о чём он говорит.

Были

времена, когда сквибов просто... утилизировали. Не всех из них отсылали в магловский мир. Некоторые просто заканчивали свой путь в безымянной могиле.

Если бы я принимала решения, то использовала бы сквибов как шпионов в мире маглов. Устраивала бы их в армию, в полицейские участки, на те должности, которые настоящие волшебники сочли бы унизительными, но которые были бы повышением по сравнению с нынешним положением сквибов. Чтобы сохранить их верность, я бы затем выделила им почётное место в обществе волшебников.

Выглядело всё так, словно волшебники пытались добиться того, чтобы различные группы населения начали восставать.

Третьекурсник нашёптывал что-то в ухо первогодке. Тот выглядел так, словно вот-вот расплачется.

Гермиона нахмурилась и выключила радио.

– Они передавали это интервью вчера... там продолжается в таком же духе в течение тридцати минут. Они даже не признают, что радио пришло от маглов, а теперь используют плёнки с записью?

– Они, пожалуй, достаточно глупы, чтобы просто зачитывать всё снова, строчка за строчкой.

– У меня есть стенограмма оставшейся части, если кто-нибудь хочет послушать, — произнесла Гермиона. — Там дальше всё ещё более омерзительно, чем то, что мы услышали.

Все с ожиданием посмотрели на меня.

– Чего вы от меня хотите? — спросила я. — Я вообще-то не в том положении, чтобы избавляться от какой-то марионетки Министерства.

– Думаешь, он работает на Министерство? — спросила Гермиона.

– Считаешь совпадением то, что они пытаются подстегнуть ненависть к маглорожденным как раз в тот момент, когда закон Амбридж о защите этих самых маглорожденных застрял в Визенгамоте? — спросил Гарри.

Он не был глуп, хотя и не слишком хорошо учился на первом курсе.

– Разве это не приведёт к тому, что просто ещё больше семей не захотят принимать нас у себя? — спросила она.

Когда она впервые услышала о законе, Гермиона по-настоящему расстроилась; она чувствовала, что семья скорее переехала бы в Австралию, чем отдала бы её. Я посоветовала проявить осторожность.

Министр не являлся королём. Ей требовалась поддержка Министерства, и, по крайней мере на текущий момент, таковой у неё не было.

Гарри размышлял, не сможет ли он переквалифицировать сам себя в маглорожденнного. Несомненно, семейная жизнь у него не отличалась счастьем. Он, скорее всего, был бы более счастлив в сиротском приюте, чем дома. К сожалению, того же нельзя было сказать про большинство маглорожденных. Они любили свои семьи, и мысль о том, что их разлучат, не просто приносила боль — она ужасала.

– Не будет иметь значения, заработает ли закон, — ответила я. — Всё просто должно выглядеть так, словно закон работает. Они радостно засунут нас всех в какой-нибудь сиротский приют, с указателями, которые приведут Пожирателей Смерти прямо к нам.