Палочка для Рой
Шрифт:
Она не нашлась, что сказать в ответ на это.
– Я хочу, чтобы вы знали, кто я, — сказала я. — Потому что я не собираюсь проводить следующие три месяца, слушая ваши оскорбления в адрес меня и моих друзей.
– Ты блефуешь, — произнесла она.
Я вытащила нож и ударила несколько раз в ту область, где располагалась её грудь. Также я ещё несколько раз ударила ножом по холсту.
Она взвизгнула, словно умирала. Что интересно, она и правда истекала красной краской.
Отскочив в угол картины, она таращилась на меня так, словно я была безумна. Сама
– Мне не нужно блефовать, — пояснила я. — Если я уничтожу вас, то не найдется суда, который обвинил бы меня. Вы не человек; и это значит, что я могу сделать с вами всё, что захочу, и никто ничего не скажет. Иронично, с учетом того, что такие, как вы, желали таким, как я.
Я ожидала, что она выскользнет из рамки. Но она этого так и не сделала.
– Если я вырежу ваши глаза, ослепнете ли вы? — спросила я.
Это оказалось уже слишком, и она скрючилась в углу картины. Я удовлетворенно кивнула; нам всем требовалось знать, была ли у неё другая картина, куда можно было бы сбежать, потому что выглядела она как картина, которая сдала бы нас при первой же возможности.
– Если вы продолжите доставлять неприятности, нам придётся поговорить ещё раз. Мне, возможно, придется рассердиться. Подозреваю, что сердитая я вам не понравлюсь. Или, ещё хуже, я могу стать изобретательной.
С этими словами я направилась к кухне, увидев несколько лиц, выглядывающих в коридор.
По дороге я беспечно насвистывала.
Глава 93. Угроза безопасности
– Она была угрозой безопасности, — сказала я. — Мне требовалось знать наверняка.
Они все таращились на меня, словно удар ножом по картине — это безумие какое-то, а не разумная мера безопасности.
Я сидела за столом с Ремусом, Сириусом, Снейпом, Дамблдором и Гарри. Он был единственным, кто не выглядел шокированным. Он просто многозначительно кивнул мне. Молли Уизли находилась в другой части дома, используя магию для уборки и подготовки всего для нас. Грюм стоял, прислонившись к стене.
Он понимал необходимость принятия действий, имеющих решающее значение; единственным удивительным тут было то, что другие этого не понимали. Снейп оказался единственным из них, кто не выглядел удивлённым.
– Она уже два часа молчит, — произнёс Сириус. Он пребывал в недоумении. — Она никогда не упускала возможности сказать мне что-нибудь ужасное.
– Почему вы держали её поблизости?
– Мы перепробовали всё, чтобы снять её со стены, но холст и рамка навсегда застряли там.
– Так уничтожьте её, — посоветовала я. — Это всего лишь картина.
Все, кроме Гарри, выглядели шокированно. Даже Снейп казался немного обеспокоенным.
– Она родственница, — ответил Сириус. — Не того рода, с которой тебе когда-либо захочется разговаривать или признавать свое родство, но нельзя просто брать и убивать своих родственников. Просто нельзя и всё.
– Она не ваша родственница, — сказала я. — Она не настоящая.
Не то чтобы я не верила, что искусственный интеллект
Привидения могли, по крайней мере, учиться, пускай они и застряли эмоционально в том моменте, когда умерли. Они даже могли немного расти. У картин просто не было такой способности.
– У неё воспоминания моей мамы, — не согласился Сириус. — Пускай и ужасные и полные ненависти, какие есть. Когда эта картина будет уничтожена, последняя вещь, что делала её… ну, ей, будет уничтожена. Так с семьёй не поступают. Может, будь она Беллатрисой…
Я заметила, что он ничего не сказал о любви к матери. Если она была такой в течение его жизни, то она, вероятно, также критиковала его. Потребовался долгий путь, чтобы растоптать любые чувства, связанные с материнской любовью.
Тем не менее, в нас всегда была эта часть, ищущая одобрения матери. Неужели Сириус до сих пор надеялся каким-то образом получить от картины эту любовь, ту, которой он так и не получил от своей матери?
Он, кажется, не любил эту картину так же, как и все остальные, но не было ли всё это обманом? Я не знала наверняка.
– Мучение бедной картины не делает вам чести, — заметил Дамблдор. Он бросил взгляд в коридор. — Хотя я должен признать, что вас спровоцировали.
– Нам нужно было знать, нет ли у неё другой картины, в которую она могла бы перебраться, — сказала я. — Представьте, что у неё была бы другая картина, которую она могла бы навещать, и находилась бы та в доме Малфоев.
– Она бы не… — запротестовал Сириус. Затем покачал головой. — У неё была другая картина, но её уничтожило пожаром давным-давно. Картины здесь не все связаны друг с другом, не так, как в Хогвартсе.
– Вы думаете, она бы не донесла о Фронте Освобождения Маглорожденных? — спросила я. — Притом, что она яростно ненавидит маглов и маглорожденных и превозносит всё чистокровное?
Они посмотрели друг на друга так, словно такая мысль не приходила им в голову.
– Тебе обязательно нужно было запугивать её? — спросил Сириус.
– Мне нужно было заставить её поверить, что она сейчас умрёт. Если бы она могла сбежать, то сбежала бы. Я всё ещё рекомендую завесить её чем-нибудь, чем-нибудь, что можно магически приклеивать и отклеивать. Предпочтительно что-нибудь, заглушающее звук и свет, чтобы если её захватят, она ничего не смогла выдать.
– Если это место захватят, тогда в Британии не останется безопасных мест, — заявил Дамблдор. — И всё будет потеряно.
Я покачала головой.
– Ни одна штаб-квартира не стоит того, чтобы ради неё жертвовать всем. Место не имеет значения. Если нужно будет, мы можем спрятаться во Франции, в Испании. Мы волшебники, и пространство не является для нас препятствием. Пока у нас есть люди, мы можем вернуться, сильнее, чем были.
– Это не Фронт Освобождения Маглорожденых, — сказал Дамблдор. — Наша организация старше Фронта. Мы были вместе со времён прошлой войны.