Паломник
Шрифт:
– Тогда возьми белых мужчин и черных женщин, – улыбнулась Карла. А если ты дашь нашим женщинам власть над мужчинами, в особенности белыми… О, Посланник Богини, мы заставим их сделать все, что ты пожелаешь – и добровольно станем твоими рабынями.
Теперь в глазах Карлы загорелся хищный огонек – и в эту минуту она показалась Найлу даже не женщиной, а самкой кровожадного животного, дикого пустынного зверя, готового бороться за свое место под солнцем. А Карла, пожалуй, уже строила планы – и, не долго думая, снова начала ласкать Посланника Богини, готовая заплатить своим телом за будущую власть. На этот раз она действовала с неистовством, напоминала
«Да, таких женщин, пожалуй, надо взять с собой, – пронеслась мысль в голове у Найла. – Хотя бы ради того, чтобы иногда испытывать подобные ощущения…"
Но вскоре все мысли вновь исчезли из головы Посланника Богини – Карла не давала ему думать ни о чем, кроме себя, желать ничего, кроме ее тела, она хотела его поработить – и это ей удавалось. Найл понял, что не забудет ее никогда.
А потом, когда он лежал в изнеможении, весь мокрый, на скомканных простынях, легко поглаживая мягкую и лоснящуюся от капелек пота кожу девушки, измотанной не меньше его, он внезапно подумал, как Карлу встретит принцесса Мерлью.
Найл усмехнулся про себя.
Мерлью вечно критиковала служанок Посланника Богини и обвиняла его в том, что он больше думает об утехах с ними, чем о государственных делах, но что, интересно, она скажет, когда увидит Карлу? И, пожалуй, по жажде власти Карла не уступает принцессе.
Как-то они уживутся между собой? А, может, и ему ввести у них практику многоженства? Ведь в городе жуков это считается нормой – у проживающих там людей. Вон у Доггинза сколько жен – и ничего, поселились под одной крышей, а Варкинс, сын старшей жены Доггинза, считает детей отца от других женщин братьями и сестрами и относится к ним также, как к детям своей матери.
Подумав о возможных отношениях (или их отсутствии) между Карлой и принцессой Мерлью, Посланник Богини вспомнил, что лежащая рядом девушка не дорассказала ему о том, что произошло между двумя другими женщинами – женой и новой наложницей местного управителя.
Жена управителя сразу же возненавидела девушку с почти белой кожей. Почему-то она посчитала ее серьезной конкуренткой на внимание мужа, хотя чисто черных и даже таких, как Карла никогда не воспринимала серьезно, уверенная, что муж поразвлекается с ними какое-то время, а потом отправит или на кухню, или в услужение в другие места. Но Онне не повезло – хотя бы потому, что управитель стал брать ее к себе в постель каждую ночь, на какое-то время забыв о других наложницах. А потом его вызвали в главный паучий город и он покинул дворец на несколько дней. Этим воспользовалась жена – и сожгла девушке лицо раскаленным утюгом.
Найла передернуло. Как можно быть такой жестокой? И в чем виновата девушка? Его интересовало, понесла ли наказание жена управителя.
– Какое наказание? – удивилась Карла. Ей все сошло с рук. Ведь никто из нас не станет на нее доносить – себе дороже. Девушка всем повторяла, что это несчастный случай – она сама упала на раскаленный утюг, когда гладила себе платье. Управитель если и догадывался, то тоже молчал.
– И где она сейчас?
– Работает стражницей в подвале, – сообщила Карла. Чтобы никто не видел ее лица… Она не выходит на белый свет и так и живет затворницей… А в подвале под этим домом – тюрьма. Там также живет часть слуг, работающих в доме. Онна убирает их комнаты и усмиряет непокорных. Она очень изменилась… И не только чисто внешне.
Карла даже вздрогнула,
– А как ко всем этим порядкам относятся восьмилапые? – уточнил Найл.
– Белые присягнули им на верность. Найл кивнул: он уже слышал об этом.
– Они служат восьмилапым верой и правдой, так что пауки позволяют им делать с нами все, что им заблагорассудится: только бы поддерживали порядок. Методы восьмилапых не интересуют.
Посланник Богини задумался, а потом уточнил, известно ли Карле про случаи исчезновения людей.
– Откуда ты знаешь про них? – удивилась она.
Найл молчал, ожидая продолжения. Оказалось, что чернокожие пропадают довольно часто. Например, уезжают на повозке в главный город для выполнения каких-то работ и не возвращаются, причем никто из тех, с кем они вместе отправились утром, не может сказать, куда делись товарищи. Вроде бы только что работали рядом, потом отошли или их куда-то позвал белый надсмотрщик, или даже кто-то из восьмилапых – и они как в воду канули.
– Ты знаешь, что с ними происходит? – с беспокойством спросила Карла. Могу только высказать предположения, – уклончиво ответил Найл, думая о том, что люди здесь тоже не представляют, что их поедают пауки – как это не знали те, кто сейчас живет с Найлом в одном городе.
– А белые пропадают? – уточнил он.
– Те, с кем приходится сталкиваться мне – во время оргий в этом доме – все на месте.
«Интересная вырисовывается картина», – подумал Посланник Богини. Может, это и есть основное положение соглашения между белыми и восьмилапыми? Наверное, они и присягнули на верность паукам только для того, чтобы их не поедали. Они поняли, что происходит – или понял кто-то один, самый умный, и белые решили обеспечить восьмилапых пищей за счет представителей другой расы. Поэтому и стараются.
Найла также интересовало, какую борьбу вели северные люди с восьмилапыми.
Но борьбу вели лишь чернокожие: белых положение вещей полностью устраивает.
Они поднимали восстания дважды – и дважды не смогли победить ни восьмилапых, ни белых, выступавших единой силой.
Все лидеры восстаний были публично жестоко казнены, а большинство участников просто исчезли. Никто их больше никогда не видел.
Кенгу, брат Карлы, подумывает о новом восстании, но у него нет достаточно сильного оружия, чтобы справиться с восьмилапыми. Он уже прикидывает, не вступить ли в союз с гигантскими муравьями, надеясь, что те выселят восьмилапых из этих мест и оставят тут людей, отобрав их у пауков.
– А ведь в городе гигантских муравьев тоже живут люди, – заметил Найл, вспоминая то, что видел во время приема сигналов.
– Да, – кивнула Карла. И белые, и черные, но там все равны и все свободны.
Посланник Богини удивленно вскинул брови.
– Да, – снова кивнула Карла. Мы не знаем, как так получилось. Но людей там очень мало – по сравнению с нашими городами: ровно столько, сколько нужно для обеспечения жизнедеятельности гигантских муравьев и выполнения функций, непосильных для насекомых. Насколько нам известно, там строго контролируется рождаемость – у людей. Насекомым не нужны лишние. А вот муравьи, наоборот, плодятся с катастрофической скоростью.