Память Древних
Шрифт:
— Журить, да? — Он кивнул, соглашаясь без слов. — Журить не возьмусь. Скажем, боюсь Батиара.
Альфстанна на это пожала плечами: почему нет? Нормальная такая ложь.
За занятием «неумышленного» интимного дебоша в ту ночь их застало девять — девять! — патрульных групп. В оконцовке почти каждый встречный у стен, в караулках и на внутреннем дворе стражник уже предлагал Альфстанне свои услуги, раз уж Айонас не может отодрать её как следует, чтобы угомонилась и заткнулась. Один, когда Альфстанна обнаглела настолько, что взобралась все-таки на самый верх внутренней лестницы, даже пошёл дальше. Не просто предложил себя — прижал
Поспешно забрал девчонку, извинился перед мужчинами (снова) и потащил Альфстанну дальше, куда ей там было надо. В каждом его выдохе читалось примирение с судьбой: быть ему завтра утром самым осмеянным августом в истории Даэрдина.
Ладно, он её тоже знатно позорил.
Однако сильнее всех во дворце будет веселиться внутренний голос, прикинул Диенар, когда они с Альфстанной, наконец, вернулись восвояси. Потому что даже имея такое безукоризненное оправдание, как рвение помочь девчонке по её же просьбе, Айонас так и не ухватил ничего большего, чем объятия или заигрывающий поцелуй в шею.
Чресла по-прежнему ломились в штанах. Собственный член казался мужчине чугунным — торчит, как болт на въездных воротах в город, а долбани по нему хотя бы вполсилы, и сломается к чертям. Ему откровенно нужно было сбросить напряжение. Невзирая ни на что, Диенар покинул Альфстанну, укрывшись в боковой туалетной комнате. Когда он закончил и вышел, Стабальт сидела в его рубашке перед зеркалом.
— Ты объяснишь мне, чем мы занимались всю ночь? — спросил он, приближаясь. Альфстанна обернулась на стуле, наблюдая, как мужчина садится на кровать. В её взгляде холодным блеском переливалась небывалая серьезность.
— Считали оборонительные онагры на стенах.
— Мы могли посчитать их и снаружи, — начал Айонас, и тут же нахмурился и заговорил медленнее: — Но снаружи мы бы не узнали, что не вся оборонительная часть укреплена одинаково. В башнях с западной стороны не заготовлены масло и камни, оружейные стойки полупустые и, что тоже важно…
Альфстанна закивала:
— Нигде нет масла для смазки орудий.
Айонас старался смотреть так же настойчиво и прямо, как Стабальт. Романтический интерес августа отступил, и соображал тот теперь с ясностью. Девушка тем временем продолжала:
— Лестницы деревянные лишь кое-где, большинство каменные и просто поджог будет мало полезен при штурме, — делилась наблюдениями Альфстанна. — Но, если отец меня не подведет, с этим мы справимся.
— А с чем нет? — уточнил Айонас, с необъяснимой интонацией. В самом деле, ну с чем вот они могут не справиться при таком-то союзе?
— Дворец выглядит так, будто Брайс уверен, что никакой враг до него не доберется, разбившись о городские стены, — ответила Стабальт невпопад, выговаривая итоги их наблюдений. — Он считает себя в безопасности и, скорее всего, верит, что держит секвент и прочую знать под контролем.
Диенар, дослушав, отрицательно качнул головой: не совсем так. Может, в некотором смысле Стабальт и права, но главного за получившимися наблюдениями пока не видит. Сказывается отсутствие у неё военного опыта.
— Брайс Молдвинн не дурак, Альфстанна. И когда дело пойдет к штурму крепости,
Альфстанна нахмурилась, молча требуя объяснить, почему?
— Нападай там, где враг не ждет, — просто пояснил август. — Это самый надежны способ победить. Сейчас с запада не укреплено, и Брайс будет ожидать, что наши шпионы так или иначе это выведали. А, значит, мы будем действовать соответственно, и постараемся воспользоваться тем, что западный вход слаб. Что до стен города, за куртиной с той стороны располагается клочок королевских угодий, так что там тоже наверняка ничего не подготовлено к атаке: откуда им ждать удара? От самих себя что ли? Уверен, Брайс это учтет, и если сможем выбраться отсюда и устроить штурм, то, скорее всего, встретим с западной стороны самый серьезный отпор.
Альфстанна прищурилась, кусая губы.
— Если только не перетянем часть гарнизона оттуда в другое место, — протянула августа. — Мы можем воспользоваться заблуждением Брайса, будто мы в своем собственном заблуждении о его слабости ударим с запада?
Диенар не ответил: он не понял и кивком попросил продолжить повнятнее.
— Что, если мы нарочно поведем войска к западной стороне, будто действительно ожидая, что там плохая защита.
Тогда Брайс может купиться на это. Он решит, что прочел наш предсказуемый ход, даст нам отпор, и наши войска отступят. А тем временем кто-то из союзников, может, Вектимар, нападет с других ворот всеми силами, какие есть. Это заставит Брайса передвинуть часть войск. С той стороны, откуда он их отзовет, пробиться в город станет легче.
Айонас покачал головой от плеча к плечу — размышляя.
— Идея неплохая, но, может, и не стоит так концентрироваться на западных воротах.
— Может, — Альфстанна. — Но, если сконцентрируемся именно на них, это заставит Брайса думать, что у него все под контролем и подвоха ждать неоткуда, потому что мы будем действовать в точности, как он ожидал.
— Предлагаешь сыграть на самоуверенности полководца? — Айонас выгнул бровь. — Успех такого решения спорный, Альфстанна. Как я говорил, в военном деле Брайс Молдвинн далеко не дурак.
— Так речь и не идет об уме. — Альфстанна повела плечиком. — Только о раздувшемся самомнении человека, который сумел свергнуть законного короля. Люди меняются, август, вы сами знаете. Не всегда, но бывает, и если бывает, то редко в лучшую сторону.
Диенар знал и со спорами не лез. Сегодня у них получилась неплохая разведка, играющая на руку заявленной «любовной» лжи. Остальное — пока досужие разговоры и пробные наметки, не более. Еще непонятно, сколько их будет, кто из знати отзовется, и смогут ли они вообще выбраться из дворца живыми.
Задув свечи, Айонас улегся первым. Вскоре почувствовал, как кровать прогнулась под весом Альфстанны. Сон не шел: слишком эмоциональной получилась ночная авантюра. Проворочавшись добрую половину часа, Диенар с изумлением понял, что Стабальт тоже не спит.
— Простите, милорд, — шепнула девушка, не двигаясь, — если поставила вас в сомнительное положение своими выходками. И словами.
Айонас разлепил веки, подобрался, сел поудобнее, подоткнув подушку к спинке кровати. В установившемся мраке ночной спальни, разорванном лишь проникающим лучом холодного лунного света, они оба будто бы впервые отбросили всякое притворство и любые роли.