Память льда
Шрифт:
— Похоже, ты зря отверг мое предложение, — вздохнул Скворец, — поскольку…
— Когда-то у меня был наставник-напанец, — сказал Паран. — Я еще тогда понял, что напанцам уважение не свойственно в принципе. Деторан — не исключение. Так что я не принимаю это близко к сердцу.
— Похоже, этот твой наставник не зря получал деньги. Одному он тебя определенно научил, — нахмурился Скворец.
— Чему, интересно?
— Неуважению к начальству, капитан. Ты перебиваешь своего командира.
— Прошу прощения. Все
— Я тоже об этом забываю, именно поэтому мне и нужны рядом люди вроде тебя. Так сказать, для освежения памяти… И тебя, кстати, это тоже касается, — обратился он к Молотку. — Ясно?
— Так точно, ясно.
Скворец опять взглянул на Парана и иронически хмыкнул:
— Я уж молчу про приказ, который ты только что отдал, капитан. Всем известно, что поспешные сборы и долгое ожидание на плацу положительно действуют на солдат. Им нравится такая неопределенность.
Прихрамывая, Скворец зашагал к караульному помещению.
— Скажи, целитель, мне нужно знать что-то из того, о чем вы тут говорили с командором? — осведомился Паран.
Молоток сонно хлопал ресницами:
— Никак нет, капитан.
— Тогда ты свободен.
— Слушаюсь, капитан.
Паран остался один.
«Тридцать восемь опытных, закаленных жизнью солдат. Разочарованных и озлобленных, ибо их дважды предали. Первый раз во время осады Крепи. Меня тогда здесь еще не было. Во второй раз, когда Ласин объявила сжигателей мостов вне закона, я пережил это вместе с ними. Никто не имеет права в чем-либо меня обвинить, однако они все равно это делают».
Он протер глаза. Хотелось спать, но Паран знал, чем обернется его сон. Ночь за ночью, с того самого дня, как они покинули Даруджистан… сплошная боль и кошмары…
«До чего же вы жестоки, боги…»
Он проводил долгие бессонные часы, слушая, как в висках стучит кровь, и чувствуя жжение, разъедающее нутро. Если усталость брала свое и сон все же приходил, сновидения его были полны картинами бесконечного бегства. Он мчался сначала на ногах, потом становился на четвереньки. А затем начинал тонуть.
«Кровь Гончей Тени. Это она отравляет все во мне. Другой причины быть не должно».
Опять, в который уже раз, Паран старательно убеждал себя, что кровь Пса Тени — единственный источник его безумного состояния. Однако все попытки оказались тщетными, и дело закончилось грустной усмешкой.
«Это неправда. Я боюсь не чего-то вообще. Мой страх более чем реален. Хуже всего, что меня преследует стойкое ощущение потери и… недоверия к кому бы то ни было. Ну и чего же, спрашивается, мне ждать при таком раскладе? Какая жизнь ожидает меня? Одиночество, убогое, беспросветное одиночество… И опять эти голоса, нашептывающие про побег. Побег».
Паран встряхнул головой и выплюнул сгусток слизи.
«Думай о чем-нибудь другом, Ганос. Разве у тебя нет приятных и
О боги! Опять эта боль! Ребенок, кричащий в темноте. Гончая Тени, воющая от безысходности. Душа, пригвожденная к израненному сердцу… А я-то, глупец, вообразил себя одиноким! Да уж лучше бы я и впрямь был один!»
Скворец вошел в караульное помещение, закрыл за собой дверь и направился к столу, за которым обычно размещался писарь. Он сел, привалившись к стене и вытянув больную ногу. Командор был один, а потому не боялся громко вздыхать и слегка постанывать. С каждым вздохом боль чуть-чуть уменьшалась. Когда нога совсем успокоилась, он вдруг заметил, что дрожит.
Дверь открылась. Скворец резко выпрямился и хмуро покосился на Молотка:
— Я думал, капитан позвал тебя на совещание, целитель.
— Паран что-то совсем плох, командор.
— Мы с тобой это уже обсуждали. Кажется, я поручил тебе следить за ним, не привлекая внимания. Или у тебя на уме что-то еще?
— Ты не понял меня, Скворец. Я пытался выяснить, что же такое с ним творится. Открыл свой Дэнул. Знаешь, меня моментально отбросило назад — просто вышибло из магического Пути.
Скворец лишь сейчас заметил, что всегда румяное лицо Молотка сильно побледнело.
— Неужели вышибло? — переспросил он.
— Да. Такого раньше никогда не случалось. Капитан серьезно болен.
— Что с ним? Язва? Опухоль? Ты можешь выражаться яснее?
— К счастью, пока ничего подобного. Но вполне может до этого дойти. Он буквально разъедает себя изнутри. Ни с кем не делится своими бедами, все держит в себе. Без помощи Быстрого Бена тут не обойтись. Парана зацепила чужая магия. Она пустила в нем корни и не дает покоя.
— Опонны?
— Нет, братец с сестрицей давно оставили его в покое. Скорее всего, что-то приключилось с Параном по пути в Даруджистан. Правильнее сказать, не что-то, а много чего. Он пытается сопротивляться этой магии и растрачивает силы. Конечно, я не настаиваю на своей правоте. Здесь нужен Быстрый Бен.
— Это я уже слышал. Разыщи мага, когда мы вернемся в Крепь. Но смотри действуй осторожно. Не хватало только, чтобы мы еще добавили капитану страданий.
Лицо Молотка сделалось совсем мрачным.
— Скворец, только честно… Паран сейчас в состоянии командовать сжигателями мостов?
— Ты меня спрашиваешь? Если хочешь выложить Дуджеку свои опасения, давай действуй. У тебя есть на то полное право… Ты и впрямь считаешь, что Паран не может командовать полком?
Молоток ответил не сразу. Он наморщил лоб, несколько раз вздохнул и только потом сказал: