Память льда

Эриксон Стивен

— Капитан, — неумолимо продолжал Итковиан, — Серые Мечи пойдут на юг вместе с армиями иноземцев. На юг, чтобы увидеть конец Паннион Домина. И там, в благоприятное время, вы наберете рекрутов. Вы найдете искомых людей среди тенескоури.

Не бойся, друг, я пока не бросаю вас. Это усвой накрепко.

Кажется, моя роль не окончена.

Он увидел в ее глазах прозрение, увидел — и восстал против содеянного им сейчас ужаса. Некоторыми вещами не стоит делиться. Вот мое самое тяжкое преступление — вместе с титулом Надежного Щита я передал

ей и его бремя, не оставил ей выбора.

Не оставил выбора.

Глава 19

И был тот день днем темных сюрпризов.

Год Собрания,

Коральб

— За нами едут.

Серебряная Лиса повернулась в седле, прищурилась. Вздохнула: — Две мои малазанские сиделки. — Она заколебалась и добавила: — Сомневаюсь, что мы сможем их отговорить.

Крюпп улыбнулся. — Очевидно, твое сверхъестественно незримое исчезновение из лагеря оказалось далеко от магического совершенства. Что ж, больше свидетелей предстоящего события. Подруга, ты стесняешься зрительского внимания? Если так, это ужасный порок…

— Нет, Крюпп.

— Тогда подождем их?

— Что-то мне говорит, они предпочитают именно этот способ — ехать поодаль. Вперед, дарудж. Мы почти прибыли.

Крюпп оглядел окрестные поросшие низкой травой холмы. Утреннее солнце сияло ярко, выметая последние тени из оврагом и ложбин. Они были совершено одни, если не считать двух малазанок в тысяче шагов за спиной. — Похоже, весьма скромная армия, — заметил он. — Вероятно, скрываются в сурочьих норах?

— Их дар и проклятие, — ответила Серебряная Лиса, переводя лошадь в галоп. — Везде — прах, в прахе — Т'лан Имассы.

Она еще не договорила, как по сторонам от них проявились темные формы. Тощие волки, застывшие в молчании.

Т'лан Ай, вначале десятки, потом сотни.

Мул Крюппа заорал, хлопая ушами и мотая головой. — Спокойно, тварь! — крикнул дарудж, еще больше испугав животное.

Серебряная Лиса подъехала ближе и успокоила мула, коснувшись его шеи.

Они приближались к плоскому холму между двух старых, давно сухих речных русел. Их берега были размыты весенними половодьями. Достигнув вершины холма, Серебряная Лиса спешилась.

Крюпп торопливо последовал ее примеру.

Т'лан Ай продолжали кружить в отдалении. Число их уже достигло тысячи — странно невещественные звери посреди клубов поднятой ими пыли.

Волки не обратили внимания на моряков, успевших подъехать к основанию холма.

— Становится жарковато, — сказала одна.

— Эт точно, — отвечала вторая.

— Хороший день для дележки кусков.

— Точно. Ну, меня ведь не особенно интересует битва с Тенескоури. Армия голодных — душераздирающее зрелище. Ходячие скелеты…

— Интересный образ, — заметил Крюпп. — И очень точный.

Моряки дружно замолчали, всматриваясь в него.

— Извините, что встреваю в вашу беседу, —

сухо сказала Серебряная Лиса. — Пожалуйста, займите позицию позади меня. Спасибо. Еще немного кзади. Не меньше пяти шагов. Так, сойдет. Я бы предпочла обойтись без вашего вмешательства в происходящее.

Взор Крюппа — и, без сомнения, и взоры моряков — переместились ей за спину. На окружающих равнинах возникали кряжистые, иссохшие воины в мехах, вставали из мерцающей земной пыли. Неожиданное, жуткое колдовство.

Как прах, во всем…

Но прах обрел форму.

Неровные ряды, там и сям блеск каменного оружия на фоне серых, черных и коричневых тонов отполированной кожи. Шлемы — черепа, некоторые с рогами и пантами, сделавшие каждый склон костяным кладбищем или развороченной брусчаткой громадной площади. Не было ветра, чтобы пошевелить длинные и тусклые волосы, свисающие из-под шлемов, и свет солнца не мог разогнать тени под надбровными дугами, поглотившими впадины глазниц. Но все незримые очи были направлены на Серебряную Лису — тяжелые, серьезные взгляды.

Несколько ударов сердца — и равнина вокруг исчезла. Т'лан Имассы, в количестве десятков тысяч, неподвижно и безмолвно стояли на ее месте.

Т'лан Ай пропали из виду, оказавшись за спинами стопившихся легионов. Стражи. Родня. Отрекшиеся от Худа.

Серебряная Лиса подняла взор на Т'лан Имассов.

Тишина.

Крюпп содрогнулся. Воздух пропитался несмертью, студеными выдохами умирающего льда, колющим ощущением какой-то утраты.

Отчаяние. Или, после этой почти вечности, его пепел. Во всех нас есть древнее, неотрицаемое знание. Но, думал Крюпп, память ли это? Истинные воспоминания? О живой плоти, о ласке ветра, о детском смехе? Память любви?

Замерзшее между жизнью и смертью, в леднике промежутка, как могло выжить человеческое чувство? Даже не как эхо. Лишь ледяные воспоминания, всего лишь лед. Благие боги… сколько печали…

По склону к Серебряной Лисе взбирались Имассы. Безоружные, обтянутые шкурами давно вымерших зверей. Взгляд Крюппа выхватил одного — широкоплечего Гадающего, носящего перепачканную шкуру полярного песца и шлем с оленьими рогами. Дарудж потрясенно понял, что узнает этот призрак.

Ах, мы снова встретились, Пран Чоль. Прости меня, но мое сердце разрывается от твоего вида — от того, чем ты стал.

Рогатый гадающий первым обратился к Серебряной Лисе. — Мы пришли, — сказал он, — на Второе Собрание.

— Вы должны были придти, — проскрежетала Серебряная Лиса, — по моему призыву. — Гадающий медленно склонил голову: — Ты была создана давно, рукой Старшего Бога. Но сердцем Имассов. Все это струится в твоей крови с мига рождения. Ожидание было долгим, Призывающая. Я Пран Чоль из Т'лан Имассов Крона. Я стоял с К'рулом, ожидая твоего рождения.

Ответная улыбка Серебряной Лисы была горька. — Тогда ты мне отец, Пран Чоль? Если так, воссоединение произошло слишком поздно. Для нас обоих.