Память, Скорбь и Тёрн
Шрифт:
Закончив, Мириамель расстроенно оглядела каюту, не в силах поверить, что потерпела поражение. Потом она вспомнила о сундуке, в который Аспитис складывал мешочки с деньгами. Где же он? Она опустилась на колени и откинула покрывало, свисающее с кровати. Сундук стоял там. Понимая, что в любой момент может появиться граф Эдны и Дрины, Мириамель все-таки залезла под кровать и вытащила сундук на свет, морщась от скрежета по полу его обитых железом углов.
Сундук был полон денег. В основном это было серебро, но в каждом мешочке находилось еще и несколько золотых монет. Их было не очень много, а Мириамель знала, что по сравнению с богатствами Аспитиса и
Времени оставалось мало. Принцесса в отчаянии опустилась на пол. Наверное, проще будет пробраться на палубу и броситься в океан. До рассвета еще несколько часов, и никто ее не заметит. Она вспомнила о килпах и содрогнулась.
Девушка встала и тут наконец увидела то, что искала. Все это время он был на крюке за дверью. Она сняла его, сунула за пояс, вышла и пробралась по коридору в свою каюту.
Забравшись под одеяло, Мириамель неожиданно поняла назначение белой одежды. Эта догадка была только перышком на чаше весов, но она помогла принцессе укрепиться в своем решении. Лежа на кровати, она сосредоточенно ожидала возвращения графа, не позволяя себе отвлекаться на воспоминания о своем детстве и друзьях и сожаления о тех местах, которых ей уже никогда больше не увидеть. Она слышала каждый скрип, каждый плеск волн, но шаги так и не раздались. Аспитис не пришел.
Наконец, когда занялась заря, она погрузилась в тяжелый, мутный сон, все еще сжимая в руке кинжал графа.
Мириамель почувствовала, что ее тряхнули за плечо, и услышала тихий голос, но разум ее не хотел просыпаться.
— Проснись, дитя!
В конце концов, застонав, Мириамель открыла глаза. Над ней склонилась Ган Итаи. Утренний свет, проникая через окно, заливал каюту. На Мириамель нахлынули болезненные воспоминания прошедшего дня.
— Уходи, — сказала она и попыталась спрятаться под одеяло, но ниски взяла ее за руки и приподняла.
— Что это я слышала на палубе? Матросы говорят, что на Спенте граф Аспитис собирается жениться — на тебе! Это правда?
Мириамель прикрыла глаза рукой. Ей не хотелось отвечать.
— Поднялся ветер? — спросила она.
В голосе Ган Итаи было недоумение.
— Нет, все еще полный штиль. Но почему ты задаешь такой странный вопрос?
— Потому что, если мы не сможем туда добраться, он не сможет на мне жениться.
Ниски покачала головой:
— Клянусь Не Нанесенными На Карты, так это правда! Ой, девочка, но ведь это не то, чего бы ты хотела, верно?
Мириамель открыла глаза:
— Я бы лучше умерла.
Ган Итаи издала встревоженный жужжащий звук. Она помогла Мириамели вылезти из постели и принесла маленькое зеркальце, которое Аспитис подарил принцессе, когда еще притворялся добрым.
— Разве ты не хочешь причесать волосы? — спросила ниски. — Они у тебя растрепаны, а ты ведь этого не любишь, верно?
— Мне все равно, — сказала
— Отдай его мне, — попросила Мириамель.
Ган Итаи оглядела серебряную рукоятку:
— Это кинжал графа.
— Он оставил его здесь, — солгала Мириамель. — Отдай его мне.
Ниски внимательно посмотрела на нее. Лицо ее было торжественным и суровым.
— Граф не оставлял его здесь. Он носит этот кинжал только с парадной одеждой, а я видела, как он был одет, когда вышел ночью на палубу. У него на поясе было другое оружие.
— Он подарил его мне. Это подарок! — И тут она разрыдалась.
Ган Итаи в испуге подпрыгнула и резко захлопнула дверь.
— Я ненавижу его, — простонала Мириамель, раскачиваясь из стороны в сторону. Ган Итаи обняла ее за плечи. — Я ненавижу его.
— Зачем тебе нож? — Не получив ответа, ниски спросила еще раз: — Скажи мне, девочка.
— Я убью его. — Это наконец было сказано. — Я убью этого зверя, и мне все равно, что будет потом.
— Нет, это безумие, — нахмурилась ниски.
— Он знает, кто я, Ган Итаи, — Мириамель задыхалась. Ей было трудно говорить. — Он знает, что я принцесса, и говорит, что женится на мне… чтобы стать правителем Наббана, когда мой отец завоюет весь мир. — Это казалось нереальным, но ничто не могло предотвратить такого исхода. — Аспитис подстроил убийство моего дяди Леобардиса, и еще он дает деньги огненным танцорам.
— Что ты имеешь в виду? — Ган Итаи непонимающе посмотрела на нее. — Огненные танцоры все сумасшедшие.
— Может, и так. Но у него есть сундук, полный золота и серебра, и там есть книга с записями выплат. И еще там лежит одежда огненного танцора, свернутая и спрятанная. Аспитис никогда не носит такой грубой ткани. — Это было настолько очевидно, что принцесса рассмеялась: Аспитис скорее умрет, чем наденет простую одежду… если в этом нет крайней нужды. Только подумать, что и на нее когда-то произвели впечатление его наряды! — Я уверена, что он ходит к ним. Кадрах же говорил, что он выполняет приказы Прейратса!
Ган Итаи убрала руку с плеча Мириамели и присела рядом с ней на кровать. В наступившей тишине стало слышно, как переговариваются на палубе матросы.
— Огненные танцоры сожгли часть города ниски в Наббане, — медленно проговорила Ган Итаи. — Они заперли двери и оставили в горящих домах детей и стариков. Они жгли и убивали и в других городах, где живет мой народ. Но люди герцога Наббана ничего не делали, чтобы помешать им. Ничего. — Она провела рукой по волосам. — Огненные танцоры всегда находят причину, но на самом деле они просто хотят, чтобы страдали другие люди. А теперь ты говоришь, что корабль моего хозяина везет им золото.
— Это уже не важно. Он умрет прежде, чем мы высадимся.
Ган Итаи покачала головой:
— Наши прежние хозяева заковали в цепи Руяна Навигатора. Наши новые хозяева сжигают наших детей, разоряют и убивают своих. — Она положила холодную руку на руку Мириамели, и они довольно долго сидели молча. Наконец ниски сощурилась, словно что-то пришло ей в голову. — Спрячь нож, — сказала она. — И ничего не предпринимай, пока я не приду поговорить с тобой.
— Но… — начала Мириамель. Ган Итаи сжала ее руку.