Память, Скорбь и Тёрн
Шрифт:
— Просто пошпионить чуть-чуть, — так квалифицировал Джошуа задание.
Для Саймона в тот момент это было почти так же прекрасно, как быть посвященным в рыцари. Он должен был взять несколько всадников Хотвига и отправиться в разведку, чтобы оценить силы приближающегося неприятеля.
— Не делай ничего, — подчеркнул принц, — только смотри, считай шатры и лошадей, если увидишь их. Ищи знамена и шлемы, если будет достаточно светло. Но оставайся незамеченным, а если тебя заметят — уезжай. Быстро.
Саймон обещал. Рыцарь,
К его удивлению, Слудиг захотел пойти с ним. Риммер все еще подшучивал над новым положением Саймона, но юноша подозревал, что он, как и сам Саймон, чувствует себя немного заброшенным и предпочитает некоторое время побыть подчиненным бесконечному ожиданию на Сесуадре. Слудиг был воином, не генералом. Риммер оживлялся только в настоящем бою — меч на меч.
Хотвиг тоже предложил свои услуги. Саймон подумал, что принц Джошуа, который очень доверял тритингу, попросил его отправиться вместе с отрядом и приглядеть за самым юным рыцарем принца. Как ни удивительно, такая возможность ничуть не беспокоила Саймона. Он начал немного понимать, что такое бремя власти, и знал, что Джошуа старается сделать все возможное для каждого из своих людей. Так что Саймон решил: пусть Хотвиг будет глазами Джошуа в отряде, а уж дело Саймона — постараться, чтобы он доложил принцу что-то хорошее.
Буря усиливалась. Вся долина Стефлода была занесена снегом; сама река казалась только темной полосой, бегущей по белому полю. Саймон поплотнее закутался в плащ и замотал лицо шерстяным шарфом.
Тритинги, несмотря на все свои шуточки, были порядком испуганы переменами, которые буря принесла в их родные степи. Саймон видел, как расширялись их глаза, когда они оглядывались вокруг, как тревожно они пришпоривали лошадей, переходя через глубокие заносы, и как невольно складывались их пальцы в знаки, предотвращающие беду. Только один Слудиг, дитя морозного севера, казалось, не смущался мрачной погодой.
— Это действительно черная зима, — сказал Хотвиг. — Если бы я еще раньше не поверил словам Джошуа о том, что это работа злого духа, сейчас у меня не осталось бы никаких сомнений.
— Черная зима, да — а лето еще и кончиться не успело. — Слудиг смахнул снег с ресниц. — Земли севернее Фростмарша больше года не видели весны. Мы не только с людьми сражаемся, это верно.
Саймон нахмурился. Он не знал, насколько суеверны люди клана, но не хотел, чтобы ими овладел страх, способный помешать их задаче.
— Это действительно магическая буря, — сказал он достаточно громко, чтобы перекричать рвущий плащи ветер. — Снега не откусят вам нос, но могут отморозить хвост.
Один из тритингов с улыбкой повернулся к нему:
— Если замерзнут хвосты, то ты будешь страдать больше всех, молодой тан, на этой костлявой лошади.
Саймон, довольный тем, как ловко ему удалось перевести разговор, засмеялся
По мере того как они продвигались вперед, день быстро перешел в вечер. Они ехали почти бесшумно, если не считать мягкого стука копыт и непрерывного стона ветра. Солнце, весь день боровшееся с тучами, наконец сдалось и упало за низкие холмы. Фиолетовый, поглощающий тени свет покрыл долину. Вскоре стало слишком темно, для того чтобы маленький отряд мог различать дорогу; луна, запутавшаяся в облаках, была еле видна; не было и следа звезд.
— Может, стоит остановиться и разбить лагерь? — крикнул Хотвиг, стараясь перекричать ветер.
Саймон немного поразмышлял.
— Не думаю, — сказал он наконец. — Мы не так уж далеко, всего час езды. Полагаю, мы можем рискнуть зажечь факел.
— Может быть, мы еще протрубим в трубы? — громко спросил Слудиг. — Или найдем глашатаев, которые побегут впереди и всем возвестят, что мы идем разведывать позиции Фенгбальда?
Саймон нахмурился, но не проглотил наживки:
— Между нами и лагерем Фенгбальда в Гадринсетте лежат холмы. Если люди, сбежавшие из его армии, не врали, мы много раз успеем погасить свет, прежде чем часовые смогут заметить нас. — Он повысил голос, чтобы вышло более убедительно. — Или ты думаешь лучше подождать рассвета, когда люди Фенгбальда как следует отдохнут, взойдет солнце и нас будет еще легче заметить?
Слудиг махнул рукой, уступая.
Хотвиг достал факел — толстую ветку, замотанную тканью и обмазанную смолой, — и высек искру. Он прикрывал пламя от ветра, пока оно не разгорелось, потом поднял факел и отъехал на несколько шагов от остальных, поднимаясь по склону берега реки и направляясь под защиту холма.
— За мной! — крикнул он.
Кавалькада продолжала путь. Факел Хотвига превратился в подпрыгивающий огненный шар — единственный предмет в занесенной бурей долине, на котором мог остановиться взгляд.
— Кто-нибудь может спеть? — спросил наконец Саймон. Голос его звучал слабо, хотя он изо всех сил старался перекричать унылый ветер.
— Спеть? — Слудиг удивленно сморщил лоб.
— Почему бы и нет? Мы достаточно далеко от Фенгбальда. Кроме того, я почти не слышу тебя из-за этого проклятого ветра, а ведь ты едешь на расстоянии вытянутой руки от меня.
Хотвиг и его тритинги не захотели петь, но явно были не прочь послушать. Слудиг скорчил рожу, как будто сама мысль о пении была ему противна.
— Значит, мне, выходит, петь? — улыбнулся Саймон. — Похоже, что так. Жаль, что здесь нету Шема-конюха. Он больше всех знает песен и историй. — Где-то там Шем — живет ли он так же счастливо в огромных конюшнях Хейхолта? — Я спою вам одну из его песен — про Джека Мундвуда.
— Про кого? — спросил один из тритингов.
— Джек Мундвуд, известный разбойник. Он жил в Альдхортском лесу.
— Если он вообще жил, — усмехнулся Слудиг.
— Если он вообще жил, — согласился Саймон. — Итак, я спою одну из песен о Мундвуде. — Он еще раз обернул руку поводьями и откинулся в седле, пытаясь вспомнить первую строчку.