Память, Скорбь и Тёрн
Шрифт:
Селдвин, в испуге отшатнувшийся от решетки, теперь наклонился вперед, чтобы лучше видеть. Его бледное лицо, освещенное дрожащим светом факела, было искажено страхом.
— Никому из нас радости от этого не было. — Он повернулся к Джошуа. — И против вас мы не хотели идти, ваше высочество. Умоляю, поверьте нам!
Джошуа открыл было рот, но изумленный Фреозель перебил его:
— Наши люди этого не допустят, принц. Здесь вам не Хейхолт или Наглимунд. Мы не верим этим деревенщинам в доспехах. Если вы оставите их в живых, быть беде.
Пленники протестующе заревели,
— Я не хочу казнить их, Фреозель, — печально сказал принц. — Они принесли присягу моему брату. Какой у них был выбор?
— А у кого из нас есть выбор? — огрызнулся Фреозель. — Они ошиблись. У них на руках наша кровь! Убить их, да и все. Пусть Господь Бог беспокоится про всякие там выборы.
Джошуа вздохнул:
— Что ты скажешь, Селдвин? Почему я должен сохранить вам жизнь?
Гвардеец на мгновение растерялся:
— Ну… просто потому, что мы солдаты и служим нашему королю. Нет никакой другой причины, ваше высочество! — Он с надеждой смотрел на принца.
Джошуа кивнул Фреозелю и Саймону и отошел от частокола к центру пещеры, откуда пленники не могли его расслышать.
— Ну? — сказал он.
Саймон покачал головой:
— Убить их, принц Джошуа? Я не…
Джошуа успокаивающе поднял руку:
— Нет, нет. Конечно, я не стану убивать их. — Он повернулся к улыбающемуся фальширцу. — Фреозель работал над ними два дня. Они убеждены, что он жаждет их смерти и что жители Нового Гадринсетта требуют, чтобы их повесили перед Домом Расставания. Мы просто хотим, чтобы у них было надлежащее настроение.
Саймон снова был смущен; он опять ошибся.
— Что же тогда вы собираетесь делать?
— Наблюдай за мной.
Простояв на середине еще некоторое время, Джошуа принял торжественный вид и медленно направился к частоколу, у которого толпились взволнованные пленники.
— Селдвин, — произнес принц, — возможно, мне еще придется пожалеть об этом, но я собираюсь оставить тебя и твоих людей в живых.
Фреозель, нахмурившись, громко и свирепо фыркнул, потом повернулся и стремительно вышел вон. Со стороны пленников послышался громкий вздох облегчения.
— Но, — Джошуа поднял палец, — мы не будем кормить вас просто так. Вы будете работать, чтобы заслужить свои жизни, — мои люди повесят меня, если выйдет как-нибудь иначе, они и так уже будут очень недовольны моим решением. Если же вы окажетесь достойными доверия, то вам будет позволено сражаться на нашей стороне, когда придет время спихнуть моего сумасшедшего брата с драконьего трона.
Селдвин обеими руками вцепился в деревянную решетку.
— Мы будем сражаться за вас, ваше высочество. Никто другой не проявил бы такого милосердия в наше безумное время!
Его товарищи нестройно закричали что-то одобрительное.
— Очень хорошо. Я подумаю, как нам лучше будет сделать это. — Принц сдержанно кивнул и повернулся к пленникам спиной. Саймон вновь последовал за ним к середине пещеры. — Во имя Спасителя, — сказал Джошуа. — Какая удача, если они действительно будут сражаться
Саймон улыбнулся:
— У вас получилось очень убедительно. У Фреозеля, впрочем, тоже.
Джошуа казался довольным.
— Я думаю, что среди предков лорда-констебля было несколько бродячих актеров. Что же до меня — все принцы, знаешь ли, прирожденные лжецы. — Лицо его стало серьезным. — А теперь я должен разобраться с наемниками.
— Вы ведь не сделаете им такого же предложения, правда? — спросил Саймон, внезапно встревожившись.
— Почему нет?
— Потому что… потому что те, кто сражается за золото, совсем другие…
— Все солдаты сражаются за золото, — мягко возразил Джошуа.
— Я не это имел в виду. Вы же слышали, что сказал Селдвин. Они сражались, потому что должны были — или, по крайней мере, думали, что должны были, — это отчасти правда. А наемники сражались, потому что Фенгбальд им платил. Вы ничем не можете заплатить им, кроме их собственных жизней.
— Это немалая цена, — заметил принц.
— Да, но какой вес это будет иметь, после того как они снова получат оружие? Они не похожи на эркингардов, Джошуа, и, если вы хотите построить королевство, которое будет чем-то отличаться от королевства вашего брата, вы не можете полагаться на таких людей, как наемники. — Он остановился, внезапно с ужасом обнаружив, что поучает принца. — Извините, — пробормотал он. — У меня нет права так говорить.
Джошуа наблюдал за ним, приподняв одну бровь.
— Они не ошибаются на твой счет, юный Саймон, — медленно проговорил он. — Под этой рыжей шевелюрой скрывается неплохая голова. — Принц положил руку на плечо Саймону. — В любом случае я не собирался решать вопрос с ними, пока Хотвиг не сможет присоединиться ко мне. Я тщательно обдумаю то, что ты сказал.
— Я надеюсь, вы сможете простить мне мою прямоту, — смущенно заметил Саймон. — Вы были очень добры ко мне.
— Я доверяю твоим суждениям, Саймон, так же, как я доверяю суждениям Фреозеля. Человек, который не прислушивается к честному совету, просто глупец. Впрочем, человек, слепо следующий всем получаемым советам, еще больший глупец. — Он сжал плечо Саймона. — Пойдем прогуляемся обратно. Расскажи мне еще о ситхи.
Странно было пользоваться зеркалом Джирики по такой прозаической причине, как подравнивание бороды, но Слудиг сказал сегодня Саймону — и не слишком учтиво, — что она выглядит несколько неопрятно. Прислоненное к камню зеркальце ситхи дружелюбно подмигивало в слабом свете послеполуденного солнца. В воздухе висел легкий туман, так что Саймону постоянно приходилось вытирать стекло рукавом. Незнакомый с искусством стрижки посредством костяного ножа — он мог бы попросить острое стальное лезвие у Слудига, но тогда риммер непременно устроился бы рядом, отпуская остроумные замечания, — Саймон немногого достиг, успев только несколько раз порезаться, когда перед ним появились три молодые женщины.