Память, Скорбь и Тёрн

Уильямс Тэд

Башня… она оживала? Когда все остальное должно было погибнуть?

Почему она послала меня? Что я могу сделать? Тот, Кто Всегда Ступает По Песку, я так боюсь!

Принц Джошуа снова ушел вперед, потом и вовсе исчез из виду, но хромой вранн продолжал подъем. Быстрый взгляд в окно дал ему возможность увидеть бурлящий хаос битвы на незнакомой земле. Звезда завоевателя сияла над головой, как покрасневший от ярости глаз. Снег сыпался с багрового неба, но Тиамак различал смутные фигуры людей, кишащих на стенах, небольшие стычки под ними и общее сражение, развернувшееся на открытой земле за стенами. На мгновение Тиамак ощутил вспыхнувшую надежду, что герцог Изгримнур и войска

Джошуа смогут пробиться внутрь, но потом вспомнил о защитном заклятии, про которое говорил Бинабик. Ни Изгримнур, ни кто-либо другой не смогут вмешаться в то, что должно здесь произойти.

Все перепуталось. Что именно имели в виду Мириамель и тролль, говоря о мечах? Каким-то образом все это было обманом, и — что еще важнее — Прейратс и Элиас хотели, чтобы мечи оказалось в башне. Но почему? Что они задумали? Очевидно, что какое-то отношение к этому имело появление Утук’ку под замком. Ситхи сказали, что могут задержать ее, но не остановить. Была какая-то огромная сила в Пруду Трех Глубин, и Тиамак не сомневался, что королева норнов намерена овладеть ею. Ситхи пытались задержать ее, но, по-видимому, это им не удалось.

Тиамак вдруг услышал совсем близко голос Джошуа. Он остановился, дрожа, боясь сделать последний шаг. Ему не хотелось смотреть на то, что нашел принц в конце лестницы. Вранн крепко зажмурил глаза и взмолился, чтобы ему разрешили снова проснуться в своем доме на баньяновом дереве, а все происшедшее оказалось бы просто дурным сном. Но неутомимая песнь ветра снаружи не прекратилась, и, когда он открыл глаза, его по-прежнему окружали бледные полированные стены Башни Зеленого ангела. Он знал, что должен идти дальше, хотя каждый новый удар сердца убеждал его пуститься бежать вниз по лестнице. Ноги его были слишком слабы, он не мог больше стоять и опустился на камень, потом на четвереньках преодолел последние несколько ступеней. Наконец его голова поднялась над последней ступенькой, холодный ветер ударил в лицо.

Тиамак обнаружил себя на просторной площадке колокольни.

Огромные бронзовые колокола висели под сводчатым потолком, как ядовитые зеленые болотные цветы, и действительно, несмотря на сильный ветер, помещение наполнял запах гниения, который обычно идет от таких цветов. В центре площадки темные колонны вздымалась к потолку, и со всех четырех сторон огромные арочные окна были открыты бурлящему снегу и яростным алым тучам.

Джошуа стоял в нескольких шагах от Тиамака, лицом к северному окну. Поза принца была скованной, словно он не знал, что делать, как стоять. Лицом к нему, прямо перед окном, на простой деревянной табуретке сидел его брат Элиас. На короле была темная железная корона, в руках он держал что-то длинное и серое — Тиамак не мог как следует разглядеть, что это было. Ему казалось, что эта вещь похожа на меч, но он не мог сосредоточиться на ней, как будто странный предмет не полностью принадлежал реальному миру. Король был одет с достойной его сана пышностью, но камзол был покрыт пятнами, и, когда ветер поднимал плащ, видно было больше дыр, чем ткани.

— Выбросить его? — медленно сказал Элиас. Его глаза все еще были опущены, он отвечал Джошуа с видом спящего наяву человека. — Выбросить? Сейчас я не могу сделать этого.

— Во имя любви и милости Бога, Элиас, — в отчаянии проговорил Джошуа. — Он убивает тебя! А сделает и еще больше! Что бы ни говорил тебе Прейратс, он готовит только зло.

Король поднял голову, и Тиамак, хоть он и стоял в тени лестницы за спиной у Джошуа, не мог не отшатнуться в ужасе. Красный свет, льющийся из окон, озарял бледное лицо короля, мышцы шевелились под кожей. Но это глаза короля едва не заставили вранна издать крик ужаса. Тусклое сияние было в них, нечеловеческий свет, подобный холодному пламени болотных огней.

— Спаси нас Эйдон, — выдохнул Джошуа.

— Но

это готовит не Прейратс! — Губы Элиаса растянулись в странной улыбке, точно он не полностью владел своим лицом. — Я Верховный король, не забывай: все зависит от моей воли. Это мой план. Священник только выполнил мой приказ, и скоро я не буду больше нуждаться в нем. А ты… — Он поднялся не разгибаясь, двигаясь странно и порывисто. Теперь он стоял в полный рост, нечеткий серый предмет лежал на полу. — Ты был моим братом. Некогда.

— Некогда?! — закричал Джошуа. — Элиас, что с тобой случилось? Ты стал отвратительным существом. Ты — демон! — Он сделал шаг назад и чуть не упал в лестничный колодец. Потом дрожащей рукой повернул рукоятку меча и начертал на груди знак древа.

Прогремел гром, и сверкнула молния, но король только смотрел на брата пустыми глазами.

— Я не демон, — сказал король. Казалось, он тщательно обдумывает слова Джошуа. — Нет. Но скоро я буду больше — гораздо больше — чем обычный человек. Я уже чувствую это, чувствую, как открываюсь плачущим между звездами ветрам, чувствую себя ночным небом, на котором сверкают кометы.

— Да простит меня Узирис Избавитель, — выдохнул Джошуа. — Ты прав, Элиас. Ты больше не брат мне…

Спокойное лицо короля исказилось от ярости.

— А чья это вина?! Ты с детства завидовал мне и делал все, что мог, чтобы уничтожить меня. Ты отнял у меня жену, мою возлюбленную Илиссу, ты украл ее и отдал смерти. У меня не было ни минуты покоя с тех пор. — Он поднял как бы сведенную судорогой руку. — Но тебе и этого было мало — да, тебе недостаточно было просто вырезать мне сердце. Ты хотел еще получить принадлежащее мне по праву королевство! Ты жаждал моей короны, так ведь? — взревел он. — Вот, возьми ее! — Он начал стаскивать с головы темный обруч. — Проклятое железо! Оно жгло меня, покуда мне не начало казаться, что это сведет меня с ума. — Зарычав, он наконец высвободил корону и швырнул ее на пол. На его лбу, как терновый венец, остался выжженный след.

Джошуа отступил на шаг, глаза его расширились от ужаса и жалости, слезы струились по щекам.

— Я молюсь… милость Эйдона! я молюсь о твоей душе, Элиас. — Принц поднял изувеченную руку, словно пытаясь отогнать кошмарное видение. — Ах, Боже, несчастный ты человек! — Он замер, потом поднял Найдл. Конец меча уперся в грудь короля. — Но все же ты должен отдать мне этот проклятый меч. Остались считанные мгновения до прихода Прейратса. Я не могу ждать.

Король уронил голову на грудь, исподлобья глядя на Джошуа. Казалось, что у него сломана шея. Густая капля крови показалась на том месте, где была корона.

— Ах, значит, время пришло? Я путаюсь с тех пор, как это произошло, — или так кажется? — Он поднял серый предмет, и тот как бы сгустился в длинный меч с узорным лезвием и двойной гардой. Свет красной звезды отражался на лезвии огненными полосами. Тиамак испугался, но не двинулся с места, не в силах отвести взгляда. Клинок казался частью измученного бурей неба. — Очень хорошо…

Джошуа прыгнул вперед, закричав. Найдл метнулся, как молния. Король поднял Скорбь и отбил удар, но не сделал контрвыпада. Джошуа отскочил, дрожа как в лихорадке. Неужели одно прикосновение серого меча к Найдлу заставило его так дрожать, подумал Тиамак. Принц снова начал атаку и безуспешно пытался прорвать оборону Элиаса. Элиас сражался словно во сне, он двигался судорожно, блокируя Джошуа, но не нападая. Каждый раз король дожидался самого последнего момента, как будто знал, куда ударит его брат. Наконец Джошуа отступил, пытаясь отдышаться. При свете отдаленных вспышек молнии было видно, как сверкает пот у него на лбу.