Память Света (Память огня)
Шрифт:
Талманес повернулся к Дворцу, который хоть и стоял на вершине холма, но едва виднелся в ночи. Город горел, но Дворца огонь пока не коснулся, белые его стены призраками парили во тьме. Огня нет, значит, есть сопротивление, ведь так? Разве троллоки не атаковали бы первым делом именно Дворец?
Сделав остальному Отряду небольшую передышку, Талманес послал вперед дозорных.
Мелтен поставил припарку и потуже затянул бинты.
— Спасибо, Мелтен, — Талманес благодарно кивнул. — Уже чувствую, что средство работает.
Мелтен снял с пояса металлическую фляжку и протянул Талманесу. — Шайнарское бренди, крепче не бывает.
— Дружище, плохая это идея, пить во время боя.
— Возьмите, — тихо ответил тот. — Оставьте себе и хорошенько выпейте, милорд. Иначе не пройдет и получаса, как вы свалитесь с ног.
Талманес поколебался, но фляжку все-таки взял и сделал долгий глоток. В горле зажгло не хуже, чем в боку. Закашлявшись, Талманес убрал фляжку. — Кажется, Мелтен, ты фляги перепутал. Эта штука явно из дубильного чана.
Мелтен хрюкнул. — А еще говорят, что у вас нет чувства юмора, лорд Талманес.
— Нет, — ответил Талманес. — А ты держи меч наготове.
Мелтен серьезно кивнул. — Страхоборец, — прошептал он.
— Что?
— Так у нас в Пограничье величают того, кто убил Таящегося. Страхоборец.
— Да в нем к тому времени уже сидело порядка семнадцати стрел.
— Не имеет значения, — хлопнул Талманеса по плечу Мелтен, — Страхоборец. Когда сил терпеть боль не останется, поднимите сжатые в кулаки руки и покажите мне. Об остальном я позабочусь.
Талманес поднялся, не сумев сдержать стона. Они поняли друг друга, а несколько воинов из Пограничья поддержали их решение. Нанесенные такан'дарским клинком раны непредсказуемы: некоторые гноились быстро, некоторые надолго вгоняли человека в недуг. Когда же рана чернела, как у Талманеса… хуже этого не было ничего. Только встреча с Айз Седай в ближайшие несколько часов оставляла ему шанс на излечение.
Видишь, — пробормотал Талманес, — как хорошо, что у меня нет чувства юмора, иначе я бы подумал, что Узор сыграл со мной злую шутку. Деннел! Карта у тебя под рукой? — Свет, как же ему не хватало Ванина.
— Милорд, — Деннел, один из командующих драконами, ринулся к Талманесу через темную улицу с факелом в одной руке и наскоро начерченной картой в другой. — Кажется, я нашел более быстрый путь к месту, куда по приказу Алудры свезли всех драконов.
— Сначала пробьемся к Дворцу, — ответил Талманес.
— Милорд, — проговорил Деннел едва слышно сквозь пухлые губы. Он беспрестанно теребил мундир, словно бы тот плохо на нем сидел. — Если до драконов доберется Тень…
— Спасибо, Деннел, но я и сам прекрасно осознаю все риски. Как быстро мы сможем переместить орудия, если, конечно, доберемся до них? Как бы нам чересчур не распылить свои силы, когда вокруг город горит быстрее, чем пропитанные
Вражескую защиту мы сможем сломить за пару выстрелов, милорд, но двигаются драконы медленно. Стоят они на телегах, да, и это неплохо, но все равно пойдут они не быстрее чем… ну, скажем, чем подводы с продовольствием. На подготовку к бою время тоже потребуется.
— Тогда продолжим пробираться к Дворцу, — сказал Талманес.
— Но…
— Может быть, во Дворце, — твердо продолжил тот, — мы наткнемся на умеющих направлять женщин, которые создадут нам портал прямо к складу Алудры. Кроме того, если дворцовая стража все еще держится, мы будем знать, что у нас в тылу друзья. До драконов мы доберемся, но сделаем это по-умному.
Талманес заметил бегущих вниз по склону Ладвина и Мара. — Там наверху троллоки! — крикнул Мар. — Не меньше сотни! Притаились по сторонам улицы!
— Построиться в шеренги, парни! — проорал Талманес. — Путь на дворец!
В палатке-парильне воцарилась тишина.
Авиенда предвидела возможный скептицизм после своего рассказа. Вопросы, несомненно. Но не эту болезненную тишину.
Хотя она не ожидала этого, но могла понять. Она чувствовала это в себе после своих видений Айил, постепенно теряющих джи'и'тох в будущем. Она наблюдала смерть, бесчестие и разрушение ее народа. По крайней мере сейчас она у нее были те, с кем она могла разделить эту ношу.
Горячие камни в чайнике тихо шипели. Кому-то следовало добавить больше воды, но никто из шестерых в комнате не пошевелился, чтобы сделать это. Другие пятеро все были Хранительницами Мудрости, обнаженными, как и Авиенда, для парилки. Сорилея, Эмис, Бэйр, Мелэйн и Кимер из Томанелле Айил. Все уставились перед собой, каждый наедине со своими думами.
А потом одна за другой они стали расправлять плечи и выпрямлять спины, так словно принимали на себя новое бремя. Это обрадовало Авиеду, хотя она и не думала, что новости их сломят. Но как здорово видеть, что они не отвернулись от опасности, а готовы встретиться с ней лицом к лицу.
«Затмевающий Зрение сейчас слишком приблизился к миру, — сказала Мелэйн. — Узор некоторым образом запутался. Во снах мы всё ещё видим множество вещей, которые могут или не могут произойти, но возможностей слишком много. Мы не можем отличить одно от другого. Судьба нашего народа неясна для Ходящих по снам, как и судьба Кар’а’карна после того, как он в Последний День плюнет в глаза Затмевающему Зрение. Мы не знаем, истинно ли то, что видела Авиенда».
«Мы должны протестировать, — сказала Сорилей и ее глаза выглядели как камень. — Мы должна узнать. Каждой ли женщине было показано это видение или этот опыт был уникален?»