Память. Часть 3

Кулагина Людмила

Семён и впрямь почувствовал себя маленьким мальчиком, доверчиво прижался к тёплому женскому плечу, явно преувеличивая тяжесть своего ранения. Но Лили его похвалила:

– Молодец, быстро привыкаешь к новой роли.

– Отдохните полчаса, – перешла она на деловой шёпот, когда они вошли в комнату, – вам сейчас приготовят ванну и принесут чистую одежду. А я встречусь кое с кем. Я скоро к вам вернусь и помогу расслабиться! Вам это необходимо после такого стресса! – крикнула она уже из коридора.

Пришли служанки, за ними доктор,

затем принесли кофе, пришёл портной с чистой одеждой. Снова вернулась Лили. Вслед за ней шёл мальчик с патефоном. Слегка поскрипывая, зазвучала пластинка. Это был граммофон французской фирмы «Пате». Он был уже без большой внешней трубы, рупор был встроен в корпус. Алексей покрутил механический завод и с места в карьер, без всяких прелюдий и вступлений понеслась мелодия со странным ритмом, но наполненная некой внутренней энергией. Семён замер. Семь с половиной минут, пока звучала первая сторона пластинки, он не слышал ничего из того, что говорила Лили. Когда музыка закончилась, и Алексей вновь начал заводить механизм, девушка обратилась к Семёну, но он ответил вопросом на вопрос, к тому же совсем неуместным.

– Что это?

– Где? – вздрогнула от неожиданности и оглянулась вслед за взглядом парня Лили.

– Ты о музыке? – догадался Алексей.

Семён молча кивнул.

– Это Лил Хардин – первая джазовая пианистка.

– Какая?

– Он, похоже, слишком сильно стукнулся, – шёпотом сказала Лили Алексею. – Его только что чуть не убили, а он музыкой интересуется. Может быть его ещё раз доктору показать, – взволнованным шёпотом проговорила Лили, подойдя к Алексею вплотную.

Хотя она могла бы и не применять таких мер предосторожности, Семён уже слушал вторую сторону пластинки.

– Это для Семёна нормально, – успокоил Лили Алексей, – он увлекающийся мальчик. И очень музыкальный, кстати. Тебе стоит посмотреть, как он танцует!

– Он ещё и танцует! – иронично заметила Лили, собираясь выключить патефон. – Пойдёмте погуляем. Патефон был плохой идеей.

– Почему же! Отличная музыка! – Остановил её Семён.

– Я принесла его, чтобы можно было разговаривать, не опасаясь прослушки. Но ты совершенно не можешь сосредоточиться.

– Пожалуйста, оставьте его. Позвольте мне послушать это ещё раз. – умолял шпионку Семён.

– Ты что впервые слушал джаз? – удивилась Лили. – В России рэгтайм не исполняют?

– Почему же, и в России джаз становится популярным. Но Семёну некогда было ходить по кабаре и ресторанам. Это удовольствие доступно только богатым НЭПманам.

– И как тебе джаз? – спросила Лили Семёна в коридоре.

– Оркестр будто смеётся над нами! Все музыканты передразнивают друг друга, каждый на свой лад. Особенно барабанщик! Всё не впопад, будто специально барабанит не вовремя. Молодец! Заразительно! Так и хочется ему подыграть!

– В джазе акценты смещаются на слабую долю. Это называется синкопа. – пояснил Алексей.

– Семён значительно более талантливый

шпион, чем я подумала в начале, посмотри, как хорошо держится после нападения и прекрасно изображает меломана, такого интеллигентного еврейского мальчика, легко рассуждающего о джазе.

– Насчёт еврейского происхождения ты сильно ошибаешься, а вот всё остальное ему изображать не приходится. У него такая психика. Он уже забыл, что было час назад и полностью переключился на новую игрушку.

– Потрясающе! Даже не знаю, хорошо это или плохо для шпиона.

– Трудно сказать. Думаю, что никто ещё не пробовал так работать. Но пока Семён был очень успешен во всех начинаниях!

– Или гений, или дурак.

– Бывает трудно отличить одного от другого. Явления одной природы.

– А трубач, который перебивал всех всё время… – не мог успокоиться Семён.

– Это был саксофонист. – перебил его Алексей.

– Он специально это? Да?

– Что?

– Он не давал никому закончить мотив, вступал будто заранее. И все затихали, словно позволяли ему высказаться. Неужели это можно нотами записать? Или он просто баловался?

– Это называется импровизация. Есть определённые моменты, когда каждый из музыкантов может сыграть то, что только что придумал.

– Обалдеть! – не переставал восхищаться Шлинчак.

– Я оставлю тебе патефон, если ты сейчас же переключишься и начнёшь говорить о деле! – не выдержала Лили.

Далее случилось непредсказуемое. Семён схватил её в охапку и закружил по улице.

– Спасибо, спасибо! Ради этого стоило приехать в Стамбул!

– Ради чего? Ради патефона? – схватился за голову Алексей.

– А теперь слушайте меня. – Лили внимательно посмотрела на Семёна.

Парень помотал головой и мгновенно превратился в другого человека, серьёзного, внимательного, делового, собранного. От безбашенного меломана не осталось и следа.

– Местные полицейские провели первичное обследование места и опрос свидетелей. Стрелявших было двое.

– Это и так понятно, – перебил её ретиво взявшийся за дело Семён.

Лили строго взглянула на него, и парень сразу замолк.

– Один из нападавших стрелял в вас, а второй стрелял в первого.

– Ого! – даже Алексей не сдержал эмоций. – Значит второй нас защищал? Это кто-то из ваших?

– К сожалению, нет. Никто из наших агентов такого задания не получал и не участвовал в этой перестрелке. – ответила девушка.

– Интересно… – задумался Алексей.

– Кому ты можешь быть нужен, Алексей? Думай. Ты должен знать.

Алексей улыбнулся:

– Что ты, кому я могу понадобиться кроме тебя, Лили?

– А я так не думаю. Если ты что-то знаешь об этом загадочном защитнике, не стоит скрывать от меня. Ведь ещё есть кто-то, кто хочет убить вас. Пока мы не распутаем этот клубок, я не смогу защитить вас, а вы не сможете выполнить своё задание. Кстати, вам нужно переселиться из этого отеля.