Шрифт:
ПЛЯСОВАЯ
Раздавали объятья.
Ветром скошенный
дождь умирал.
Осень в скромненьком
платье
листопад провожал.
Куролесило новое племя.
Комиссары любви
со стола мирозданья
собирали по крохам
звёзд беспечных тепло.
Ждали лучших времён.
Над обещанной славой
палачи ворожили.
И вставали рассветы
не
чтобы лучше мы жили.
От счастливого детства
и кровавых знамён
нам достался
в наследство
прах забытых имён.
Этот мир-долгожитель,
автор наших измен,
предложил нам
забыть их
и за это в обмен
ворох новых событий
взял для нас
у грядущего в плен.
Мастеров
позабавились руки,
и на холст, совсем
белый от скуки,
легли краски земли,
недоступные
глазу и сердцу, –
те, что мы для себя
сохранить не смогли.
Беспризорные песни,
сутулясь,
ожидания тяжек
был гнёт,
на мгновение лишь
встрепенулись
и ушли, вряд ли кто-то
сейчас их найдёт.
Города обижали
прохожих.
Пустыри одиночества
ждали гостей.
Вороньё
доклевало удачу.
На себя не похожий,
бродил сон-ротозей.
Нарумянили
ночи разлуку,
ничего не осталось
от прожитых слов,
проходили мы
жизни уставшей науку,
наш единственный
сладкий улов.
* * *
Небо стране
подавало дождями,
осень в шинели
пугала листву.
Жизнь на параде
рядом с вождями,
Красная площадь
и Кремль наяву.
Спит под ногами
музейная редкость –
Ленин уставший,
людей череда.
И если ты бросил
на память монетку,
не верь, что ты снова
вернешься сюда.
А над отчизною
строятся души,
на перекличку вышли,
постой,
не сосчитать их,
ты лучше послушай
курантов кровавых
испуганный бой.
Серый на сером.
Неужто так будет,
коварное время
стучится в висок.
Люди как люди,
всё позабудут.
Тучи тревоги
идут на восток.
РАВЕНСТВО
Метр, в шапке
набекрень,
забивал козла
с похмелья.
В колыбели
революций
чахла
гордая сирень.
На печи сидел
Емеля,
день вчерашний
сторожил.
Дездемону
зря
Проституции заря
занималась
над страною.
Все, кому не лень,
грешили.
Были ближе
всех к закону
те, кто шёл
от фонаря.
Партячейку
распустили.
Но забыли
про инстинкт.
Вот тогда-то
все запили.
Ленин
лишь не пил
один.
* * *
Октябрьская
революция,
красный каблук
аистом
черпает правду
со дна
исторического
колодца,
рядом заката
заброшенный луг –
с вечера
недорого
продаётся.
* * *
Не уживаются
добро и зло,
минувший день
и настоящий,
и если тьме коварной
повезло,
идите и будите
спящих.
Поверьте,
выйдет боль
из берегов,
разбудит непокорным
стоном,
потом ударит
громом облаков,
небесным
колокольным звоном.
Волна коснётся
сёл и городов
неистовою
вольной силой.
Над прахом
сброшенных оков
душа поднимет
грех на вилы.
ВРЕМЯ
Раскалённое
добела
предрассветной
росой озарений,
удивлённое,
полное немощи
понимания
поколений,
время
всевидящим
оком
под аплодисменты
оголтелого
зла,
красной рентой,
оброком
связующих
нитей
под присмотром
воинственных
литер
поджигает с восходом
неприступную крепость
событий.
* * *
Бинокль
кусал прохожих
взглядом,
и на глазу
у солнца
монокль
спал,
и шли дожди
парадом
по Красной
площади
в награду
за прошлые дела,
за разноцветный
май,
за праздничные
грозы,
и жизнь вела
в тот край,
где ожиданья рай
готовил нам
шипы и розы.
* * *
Чёрный воронок
зрачков,
будь готов!
Всегда готов
спрятать
концы в воду,
пионерских галстуков
закаты,
и туч полуторка
трясётся
по мостовой
булыжных снов
с доносами
на день