Памятное. Новые горизонты. Книга 1
Шрифт:
Однако мне отнюдь не нравилась, как, впрочем, и многим другим, еще одна особенность Бевина. Когда он разговаривал с участниками международных встреч, с послами – не делалось им исключений и для своих коллег, – то иногда прибегал к выражениям, которые никак нельзя было отнести к категории приемлемых. Его лексикон представлял собой нечто среднее между изысканной речью чопорного джентльмена из Оксфорда и бранным жаргоном лондонского мусорщика, дочь которого обучал говорить по-английски полковник Хиггинс в пьесе «Пигмалион» Бернарда Шоу. Я даже сравнивал его про себя с русским ухарем – купцом времен Кустодиева. А если Бевин и старался держаться в
Так что, с одной стороны, Бевин являлся, бесспорно, одним из крупных профсоюзных руководителей и лидеров Лейбористской партии. С другой стороны, в личном общении это был человек своенравный, с крутым характером, склонный часто его демонстрировать к месту и не к месту.
Между собой в советской делегации мы шутя говорили, что если собрать вместе человеческие качества Бевина и тогдашнего премьера Англии Эттли и разделить пополам, то это было бы как раз то, что нужно.
Эттли не обладал прямотой и категоричностью суждений Бевина. Он – тоже выходец из рабочей среды – представлял английскую школу деятелей со свойственными им манерами и своеобразным тактом.
На конференциях для него представлялось мучительным занятием высказываться по какому-либо вопросу первым. А вот поддерживать США – это он делал с удовольствием. Недолго светила его звезда в коридорах власти.
В Сент-Джеймсском и Букингемском дворцах
В июне 1952 года я был назначен послом СССР в Англии. Сталин вызвал меня и на сей раз в Кремль для разговора. Он подчеркнул значение этого поста и особо отметил:
– Англия получила возможность и после войны играть в международных делах немалую роль. А в каком направлении пойдут усилия опытной и изощренной английской дипломатии, еще не до конца ясно.
Как обычно, он ходил по кабинету, а я стоял. Затем подошел близко и сказал, продолжая свою мысль:
– Нам нужны люди, которые помогали бы улавливать ее ходы.
Сказано коротко, но ясно. Это была основная директива. Моя работа в Лондоне велась в период, когда обстановка в мире продолжала оставаться сложной. Ответственность за такое положение дел на международной арене ложилась, несомненно, и на английские руководящие круги. Это накладывало свой негативный отпечаток на состояние советско-английских отношений. В целом не составляло больших усилий понять, что по мере того, как отдалялись, тускнели события Второй мировой войны, все больше покрывалось дымкой все доброе, что имелось в этих отношениях. Правда, временами в них наблюдались проблески, в частности в вопросах экономических и торговых связей, но, пожалуй, не больше.
Верительные грамоты я вручал королеве Елизавете II, хотя это было еще до ее коронации. Прежде мне приходилось встречаться и с ее отцом, королем Георгом VI. Первая такая встреча произошла в Сент-Джеймсском дворце, когда король давал обед в честь делегаций на I сессии Генеральной Ассамблеи ООН, которая состоялась в самом начале 1946 года в Лондоне. Встав из-за стола, уставленного довольно массивной золотой посудой, все гости прошли в просторную гостиную. По пути в нее я оказался, видимо не случайно, рядом с королем. Вдруг слышу его предложение:
– Давайте перейдем на середину гостиной, чтобы чуть-чуть поговорить.
По собственной инициативе английский суверен стал мне горячо доказывать необходимость ни в коем случае не терять
– Главное – это взаимное желание развивать отношения между нашими странами.
Беседа привлекла внимание присутствовавших, но ни у кого не вызвала удивления. Ведь обе страны были в войне союзниками. Не скрою, разговор с королем оставил у меня хорошее впечатление. Я, разумеется, поделился впечатлением о беседе с другими советскими делегатами.
Второй раз моя встреча с королем и его супругой Елизаветой произошла на приеме в честь делегаций на той же сессии ООН. Помню, с какой учтивостью отнеслись они к советским представителям, включая дипломатов из УССР и БССР. На небольшом удалении от короля и его супруги стояли также, принимая гостей, теперешняя королева Елизавета II и ее сестра Маргарита. Разговор с обеими принцессами состоялся краткий, светский, но весьма дружественный.
Кстати, культ коронованных особ в Англии – явление типичное, англичане не забывают и вдовствующих королев. После кончины Георга VI – а это произошло в 1952 году – его супруга, мать нынешней королевы Елизаветы II, остается объектом внимания широкой публики до настоящего времени. Вдовствующая королева Елизавета, как известно, здравствует и ныне, когда царствует ее дочь. Елизавета-старшая – обаятельная, большой культуры женщина. Вдова Георга VI часто появляется на различных культурных мероприятиях и форумах. Ей воздаются почести, соответствующие ее положению.
Когда я уже стал послом в Англии, она пригласила меня с супругой в знаменитый концертный зал британской столицы Ковент-Гарден на концерт выдающегося итальянского певца Беньямино Джильи. И раньше мне доводилось слушать пение этого феномена итальянской вокальной культуры. Его прекрасный тенор покорял многотысячную аудиторию. Слушая его, так и хотелось сравнить этот голос с безбрежным океаном, если бы это казалось уместным. Говорят, он считался «вторым Карузо». Наверное, это сравнение справедливо.
Королева-мать восхищалась пением Джильи.
– Прекрасное исполнение, великий певец, – говорила она.
Мы тогда не знали, что тот концерт в жизни замечательного артиста будет последним. Он стал его «лебединой песней». Вскоре Джильи скончался.
После концерта, выражая свои восторги по поводу выступления, вдовствующая королева сочла возможным заметить:
– Хочу сказать о своих добрых чувствах к советскому народу, к его стойкости в годы войны.
В ответ я сказал:
– Нечто схожее с тем, что вы сказали сейчас, мне говорил и ваш покойный супруг в 1946 году, когда мы с ним беседовали в Сент-Джеймсском дворце.
Еще в те дни, когда я только в первый раз приехал в Англию, принцесса Елизавета произвела на всех советских дипломатов хорошее впечатление своей серьезностью и обходительностью. Запомнился ряд ее хотя и беглых, но интересных высказываний о русской литературе, нашем искусстве, о народе страны, перед мужеством которого англичане преклоняются.
Такое же впечатление о королеве Елизавете я вынес и после беседы с ней, которая имела место при вручении мною в 1952 году верительных грамот. Помимо того качества, о котором я упомянул выше и что мне бросилось в глаза при встрече с наследной принцессой, запомнилось и то, что она здраво рассуждала по вопросам, касающимся отношений между Советским Союзом и Англией.