Пандемия

Нилин Аристарх

В глазах Павла стояли слезы, и он ничего не мог с собой поделать. Он понимал, что слова утешения неуместны, да и что он мог сказать, что он тоже безмерно любит Лизу, что не понимает, как он будет без неё, что мир, уходящий вместе с ней, станет пустым и бессмысленным? Ничего этого он не сказал ей, только продолжал смотреть на неё, пытаясь запомнить эти милые сердцу черты. Её улыбку, очарование губ, глаз, бровей, все то, что так мило ему в ней и с каждой минутой, становится ещё дороже.

— Не надо, — произнесла она, и потянулась рукой, чтобы смахнуть катившуюся у него по щеке слезу. Рука не успела дотянуться, как

она потеряла сознание.

— Ольга Николаевна, ей плохо, — крикнул он, словно та знала, что можно предпринять, чтобы ей помочь.

Савельева стремительно вошла в комнату и, пощупав пульс, сказала:

— Она держится, но состояние очень тяжелое. Где сумка, которую я взяла с собой из института?

— Там в коридоре.

— Принесите, пожалуйста.

Павел принес сумку. Волин стоял в дверях и смотрел.

— Что вы хотите предпринять?

— Пока не знаю, просто…, слушайте, где её паспорт?

— Паспорт? Зачем вам её паспорт?

— Делайте, что вам говорят, а не задавайте вопросы.

— Сейчас, кажется, лежал у неё в сумке, — Павел достал паспорт и передал его Ольге.

— Так, очень хорошо, третья группа, и у вас, та же, и резус фактор одинаковый. Закатайте рукав, а лучше снимайте рубашку.

— Вы хотите попытаться сделать ей переливание крови?

— Угадали. Сделаем инъекцию на базе вашей крови. Это единственное, что мы можем сделать.

— Вы думаете, это поможет?

— Я ничего не думаю. Просто больше я ничего не могу сделать. Не могу же я сидеть и смотреть, как она умирает.

Процедура заняла несколько минут. Ольга Николаевна профессионально ввела Лизе несколько кубиков крови и зажала ватой рану на руке.

— Остается ждать и надеяться.

— И молиться, — добавил Волин.

— Чего, молиться? — грозно переспросила Савельева, и посмотрела в его сторону.

— Нет, молиться, это не про меня. Никогда не была верующей. Если бы господь создал человека, он не допустил бы тех страданий, которые выпали на людскую долю. А если он все это допустил, то по мне…. а, что говорить, все пустое. Но пусть меня сожгут на костре инквизиции и отлучат от церкви, но я, так же как и Галилей, крикну: «А все-таки, она вертится». Если он действительно создатель, он не допустил бы такого, не верю, и никто не заставит меня поверить в это. И уверена, что сегодня не только день, когда гибнет наша цивилизация, но день, когда гибнут все наши иллюзии о Боге и мире, который он создал. Это человек создал свой мир и своими руками его погубил, и не нужно искать оправдания, что кто-то в этом виноват, — она так возбужденно говорила об этом, что Волин с изумлением посмотрел на неё, словно впервые увидел. Её глаза сверкали, волевое лицо было живым и красивым, и он вдруг подумал:

— Черт возьми, мир катится в пропасть, но стоит появиться на горизонте симпатичной женщине, и забываешь обо всем на свете. И как это я раньше не обратил внимания на Савельеву? Симпатичная, и говорит так. А взгляд, какой, просто с ума сойти можно.

Глава 3

— Ольга Николаевна, — обратился к ней Павел.

— Слушай, давай без отчеств.

— Согласен. А если попытаться перелить кровь отцу и матери, ты думаешь поздно?

— Во-первых, я не знаю какая у них группа крови. У меня и Артема, вторая. Если у них первая, то нельзя. Кроме того, уже слишком

поздно. Им осталось жить от силы час-два. Я вообще никак не возьму в толк одну вещь.

— Что ты имеешь в виду?

— Они втроем были в одном помещении, никуда не выходили. Следовательно, заразились практически одновременно. Однако картина болезни у твоей жены совсем иная. Я никак не пойму, почему развитие болезни, происходит столь по-разному. Жаль, нет возможности сделать анализ её крови. Постой…, - она как-то странно посмотрела на Павла, и словно смущаясь, произнесла:

— Ты, кажется, был в увольнительной?

— Да, а что?

— Слушай, а ты… Короче, ты в этот период занимался с женой сексом?

— Ну…

— Павел, я серьезно, как врач спрашиваю?

— Да.

— А раз Лиза беременная, то вы вряд ли пользовались презервативами, не так ли?

— Да вообще-то, мы ими и до этого не пользовались.

— Слушай. Единственное, что могло на неё подействовать, это то, что в её организм через сперму, могли попасть антитела из твоего организма, которые и вызвали такое противодействие развитию болезни.

— Ты думаешь?

— Не уверена, но вполне возможно. Нужны исследования, но сейчас это не сделаешь, а так хотелось бы подтвердить мои предположения. Понимаешь, если это так, то есть вероятность, что её организм как бы адаптировался, и борется с инфекцией, тогда введение крови, может способствовать стабилизации процесса.

— Ольга, ты думаешь это реально, или это только твои предположения?

— Не знаю, время, только оно покажет, права я или ошибаюсь.

Она дотронулась до головы Лизы.

— Достань-ка из сумки градусник, я померю у неё температуру.

Спустя несколько минут, она посмотрела и произнесла:

— Сорок. Как она держится, не знаю.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Да я и так уже сделала ей пару инъекций арбидола. Вирус-то совершенно новый, и как с ним бороться, мы не знаем.

— Слушай, а я вот никак не пойму, что значит новый. Все говорят о нем, а если так сказать, на пальцах объяснить, что произошло?

— На пальцах, это трудно. Вот представь себе. Есть вирус гриппа, которым болеют птицы, в том числе куры. Об этом известно уже несколько лет. Человек тоже болеет гриппом, но вирус, поражающий нас, другой. Если оба вируса попадают в тело человека и одновременно инфицируют одни и те же клетки, то новое потомство вируса унаследует наборы геномных РНК-сегментов, представляющие собой рекомбинации РНК-сегментов обоих родительских вирусов.

— Не понял чего?

— Это научные термины. Короче, негр с белой женщиной ребенка родили, какой ребенок у них родится?

— Метис.

— В целом да, но правильнее будет не метис, а мулат, впрочем это не столь важно. Иными словами, произошло смешение вирусов и рождение нового, мутированного. Теоретически, возможное число таких комбинаций, которые могут сформировать полный РНК-геном при конкурентной инфекции, составляет 2256. Однако на самом деле, лишь немногие из них обладают, так называемым правильным сочетанием генов и могут стать полноценными вирусами, способными к репродукции в природных условиях. Врач, который создал новый штамм, очень хорошо знал природу вирусов и недаром покойный профессор сказал, что он талантливый человек. Жаль только, что свой талант он использовал не во благо человека, а во зло.