Пандемониум
Шрифт:
На автобусных остановках выстроились непривычно длинные очереди. Два регулятора распределяют номера между ожидающими пассажирами, мы с Рейвэн и Тэком сядем в пятый, когда бы он ни пришел. Сегодня автобусов и машин в городе раза в четыре больше, чем в обычные дни. На митинге ожидается двадцать пять тысяч человек: пять тысяч членов АБД, остальные зрители и просто зеваки.
Будут и группы, которые настроены против АБД и ранних процедур исцеления. По большей части они состоят из представителей научного сообщества. Эти люди утверждают, что процедура все еще опасна для несовершеннолетних и может привести к социальной катастрофе — мы
А если понадобится, мы увеличим площади наших тюрем и поместим туда всех дефективных подальше от глаз.
— Вперед, не задерживаемся, — подгоняет нас регулятор.
Медленно, как послушное стадо, мы продвигаемся в начало очереди, показываем свои идентификационные карточки и снова прячем их, забравшись в автобус.
Рейвэн и Тэк не разговаривают, наверное, опять поругались. Я чувствую напряжение между ними, и мне это совсем не помогает. Рейвэн находит пустое двухместное сиденье, но Тэк, к моему удивлению, садится рядом со мной.
— Ты что делаешь? — требовательно спрашивает Рейвэн, немного подавшись вперед.
Ей приходится сдерживаться, голос повышать нельзя, исцеленные ведь никогда не ссорятся. Это одно из преимуществ, которые дарит им процедура.
— Хочу убедиться, что Лина в порядке, — тихо бормочет в ответ Тэк.
Он быстро берет меня за руку и щупает пульс. Женщина, которая сидит через проход, бросает на нас любопытный взгляд.
— Как себя чувствуешь?
— Замечательно, — отвечаю я сдавленным голосом.
С утра я была спокойна, это Тэк с Рейвэн заставляют меня дергаться. Они явно из-за чего-то нервничают, и, кажется, я знаю из-за чего. Очевидно, они думают, что слухи о том, что стервятники собираются устроить беспорядки и каким-то образом сорвать митинг, — правда.
Даже переезд через Бруклинский мост не умиротворяет меня, как это обычно бывает. Впервые весь мост забит транспортом, люди на частных машинах и на автобусах направляются на митинг.
По мере приближения к Таймс-сквер, я начинаю нервничать. В жизни не видела столько народа. Из-за пробок мы вынуждены сойти на Тридцать четвертой улице. Все запружено людьми — сплошные потоки смазанных лиц разных оттенков. И конечно, регуляторы, состоящие на госслужбе, и волонтеры в безупречно чистой униформе.
Они, как игрушечные солдатики на плацу, стоят рядами вдоль тротуара и, не мигая, смотрят прямо перед собой. Только они настоящие и вооружены большущими автоматическими винтовками.
Как только я оказываюсь в толпе, меня начинают толкать и пихать со всех сторон. Рейвэн и Тэк держатся у меня за спиной, но все равно я несколько раз теряю их из виду. Теперь понятно, почему они решили проинструктировать меня заранее. Здесь запросто потеряться.
Шум стоит такой, что можно оглохнуть. Регуляторы, управляя людскими потоками, свистят в свистки, где-то вдалеке стучат барабаны и люди скандируют лозунги. Официально митинг начнется не раньше чем через два часа, но мне кажется, что я уже сейчас слышу популярный лозунг АБД: «Безопасность в количестве, мы никогда…»
Мы медленно движемся на север в бесконечно длинной и глубокой расселине между небоскребами. Жители домов вышли на балконы и глазеют на толпу внизу. Я вижу сотни белых флагов АБД и совсем немного зеленых в поддержку оппозиции.
— Лина!
Я оборачиваюсь.
— После обеда дождь обещали.
Небо у нас над головой бледно-голубое с жиденькими, похожими на белые завитки волос облачками.
— Не похоже… — пытаюсь возразить я.
Но Тэк не дает мне договорить:
— Просто возьми зонт. Так надо.
Тэк закусывает губу, я видела, он так делал в нашей квартире, когда не мог собрать пазл. Наверное, хочет что-то мне сказать или посоветовать… Но в результате просто говорит:
— Мне надо догнать Ребекку, — На официальном имени Рейвэн Тэк немного запинается.
— Ладно, — соглашаюсь я, потому что мы уже потеряли ее из вида.
Я пытаюсь запихнуть зонт в рюкзак, в такой толпе и вздохнуть трудно, так что моя возня с зонтом вызывает недовольные взгляды окружающих. И тут я вдруг понимаю, что мы не спланировали свои действия после митинга. Я не знаю, где должна встретиться с Рейвэн и Тэком.
— Эй…
Но Тэк уже ушел, вокруг меня незнакомые лица, я окружена чужими людьми. Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и тут же получаю сильный удар под ребра. Это регулятор своей дубинкой подгоняет меня вперед.
— Ты всех задерживаешь, — равнодушным голосом говорит он, — Шевелись.
Меня начинает бить нервная дрожь. Я приказываю себе дышать глубже. Нет никаких причин волноваться. Этот митинг как собрание АБД, только народу больше.
На Тридцать восьмой улице поставили заграждения. Мы выстраиваемся в очередь, полицейские хлопают нас по бокам и обследуют сканерами. Шеи они тоже осматривают — исцеленные должны занять специально для них отведенный сектор. И идентификационные карточки сканируют, хотя, к счастью, не запрашивают Эс-эл, систему легализации. Но и без запросов в Эс-эл на проход уходит целый час. За заградительными барьерами волонтеры раздают антисептические салфетки — маленькие белые пакетики с эмблемой АБД.
«Чистоплотность — признак благочестия. Безопасность в деталях. Счастье в методе».
Я позволяю какой-то седой женщине сунуть мне в руку один пакетик.
И вот наконец я на месте. Немилосердно громко стучат барабаны, толпа без конца скандирует лозунги, весь этот шум напоминает бьющиеся о берег океанские волны. Сердце колотится у меня в горле.
Однажды я видела фотографию Таймс-сквер тех времен, когда еще не изобрели процедуру исцеления и не окружили города границами. Тэк нашел фотоальбом в хоумстиде в районе Нью-Джерси, это сразу через реку от Нью-Йорка. Мы там ждали, когда прибудут наши поддельные документы. Фотоальбом практически не пострадал, Тэк нашел его в руинах разбомбленного дома. Вечерами я листала альбом и представляла, что на фотографиях моя жизнь, а все эти молодые улыбающиеся люди — мои друзья.
Теперь Таймс-сквер выглядит совсем по-другому. Я двигаюсь вперед вместе с толпой, мне нечем дышать.
В одном конце большой открытой площади возведен помост. Над помостом громадный билборд, таких я еще не видела. Вся площадь билборда заклеена символикой АБД — красно-белые квадратики трепещут на ветру.
Объединенная церковь науки и религии оккупировала другой билборд, на нем красуется гигантская рука с молекулой водорода на ладони. Остальные рекламные щиты, а их здесь дюжины, выцвели добела и теперь невозможно понять, что на них рекламировалось. Мне кажется, что на одном из них я вижу какую-то призрачную улыбку.