Пандора (сборник)
Шрифт:
Не поднимаясь с колен, Хали уставилась на лежащего без сознания мальчика — темные круги под глазами, бледное лицо. Тощая грудь конвульсивно вздрагивает на каждом вдохе. По сути, компьютер заявил, что за несколько суток ребенок постарел вдвое.
Подкатила каталка, управляемая молодым санитаром.
— В лазарет его, — распорядилась Хали. — Уведомить ведущего наталя, продолжать лечение синдрома истощения. Я скоро буду.
Она заторопилась в сторону отделения физиотерапии, но на ближайшем повороте едва не столкнулась
— Экель! — воскликнул тот. — Я как раз за вами. Вы сообщили о потерявшем сознание ребенке? Во второй игровой зоне то же самое. Сюда.
Торопясь за ним, Хали вслушивалась в короткий анамнез.
— Семь анно, из секции Поллисайд. Едва на ногах держится. В последние дни очень много ест — а при нынешних рационах это просто беда; но сегодня его взвешивали, и за неделю парень сбросил два килограмма.
Хали и сама понимала, что в таком возрасте это означает серьезное истощение.
Мальчик лежал на лужайке в игровом куполе. Сводчатый потолок закрывали ставни. Наклоняясь к телу, чтобы установить прибокс, Хали ощутила запах свежесрезанной травы и подивилась мимоходом, какое нелепое сочетание — аромат свежести и больной ребенок.
После Рауля Андрита ее уже ничто не удивляло. «Утомление… истощение… старение…»
— Перевозим в лазарет?
Голос был незнакомый. Хали подняла голову. Рядом с врачом стоял узколицый мужчина в синем комбинезоне нижсторонника.
— А, это Сай Мердок, — представил его врач. — Прилетел задать пару вопросов насчет этой таоЛини. Вы ее, кажется, направили в физиотерапию?
Хали поднялась на ноги, вспоминая, какие слухи ходили об этом Мердоке. «Келп и клоны… директор Первой лаборатории… человек Льюиса».
— Зачем его перемещать? — поинтересовалась она.
— Сколько я понял, Рауля Андрита с подобным же приступом отправили в лазарет. Мне показалось…
— Имя Рауля Андрита вам, кажется, знакомо, — заметила Хали. — Но вы с нижстороны. Что вам известно?..
— Эй, послушайте, я не обязан отвечать на ваши…
— Отвечать будете или мне, или консилиуму. Это может оказаться занесенной с нижстороны болезнью. Что связывает вас с Раулем Андритом?
С лица Мердока сошло всякое выражение.
— Я знаком с его отцом, — проговорил он.
— И все?
— Все. Я никогда раньше не видел мальчика. Просто… знал, что он на борту.
Хали с детства училась на медтехника, готовилась беречь всякую жизнь и обеспечивать выживание корабельников. Каждую мышцу, каждое нервное волоконце, каждый сосудик и желёзку она знала по имени и порой во время работы тихонько беседовала с ними. И сейчас она инстинктивно поняла — Мердока учили иному. Он вызывал в ней омерзение. И он лгал.
— Зачем вам нужна Ваэла таоЛини?
— Это не ваше дело. Приказ кэпа.
— Ваэла таоЛини передана на мое попечение наталями. Это дело Корабля. Все, что касается ее, касается и меня.
— Обычный
Каждый его жест говорил, что предстоит не просто «обычный допрос», но, прежде чем Хали успела ответить, в игровую зону вошла Ваэла.
— Мне передали, меня тут кто-то искал? — крикнула она от самого люка. — Вы не…
— Стой! — велела Хали. — У нас тут больной, и беременным нечего сюда заходить. Подожди меня в отделении наталей. Я подойду через…
— Нет! — с неожиданной силой бросил Мердок. Похоже было, что он только что принял некое важное решение. — Встретимся у Ферри в медсекторе. Немедленно.
— У Ферри? — удивилась медтехник. — Он не…
— Оукс оставил его на борту за главного. Этого вам должно быть достаточно.
Он развернулся на каблуках и вышел.
Миф — это не сказка, но история, увиденная глазами поэта и пересказанная им.
Ферри сидел в своем кресле, потягивая из стакана отдававшую мятой бледную жидкость. Когда Хали и Ваэла вошли, он просматривал чьи-то биосканы и защиты с экрана не снимал.
Кабинет начальника, присоединенный к комплексу первичной обработки после отбытия Оукса, был ярко освещен. Угловые светильники заливали комнатушку желтым сиянием. В воздухе висел острый запах дезинфектанта.
Хали сразу заметила, что Ферри, во-первых, еще не упился до оцепенения, а во-вторых, чего-то очень боялся. Потом она сообразила, что в кабинете недавно убирали. Где бы ни усаживался работать Ферри, вокруг него немедленно нарастали груды мусора — положение, невероятное на борту, где аккуратность становилась инстинктивной. А здесь, видишь ли, он навел порядок. Странно.
Только после этого она заметила Мердока и сообразила — Ферри боится, что тот донесет на него Оуксу.
Мердок стоял у командного пульта, скрестив руки на груди, точно статуя.
Ферри с силой захлопнул крышку над экраном и развернулся вместе с креслом.
— Спасибо, что поторопились.
В дребезжащем старческом голосе звучало сдерживаемое чувство. Ферри потер переносицу, машинально повторяя жест Оукса. Ваэла заметила, что пальцы его дрожат.
«Чего он боится?»
Скрытность Ферри говорила о страшных тайнах…
«Это из-за моего ребенка?»
Кольнул и сгинул ее собственный страх. «Доверься Хали и Кораблю, — слышала она голос Керро. — Доверься».
Ваэла попыталась сглотнуть. Неужели никто больше не слышит? Она исподтишка оглядела собравшихся. Покуда голос звучал, Ваэла не испытывала никаких сомнений в его реальности, но стоило Керро умолкнуть, как она начинала колебаться. Окружающее требовало от нее полнейшего внимания. Органы чувств, восприимчивость которых многократно усилила борьба за выживание на Пандоре, — вот чему она могла довериться.