Пангея. Книга 2. Подземелье карликов
Шрифт:
— М-да… — Старый знахарь пару раз щелкнул языком. — Нехорошо как-то получилось… А я ведь тебя предупреждал! Ну скажи, предупреждал ведь?
— Предупреждал? О чем?
Оолф поворошил угли.
— Так нет же, — продолжил он, словно не услышал вопроса. — Конечно, зачем слушать старика, который еще и умер? Да что он понимает! Нет, я здесь самая умная, я самая смелая, я самая сильная! Так?
— Но…
— Я лучше знаю, что хорошо, что плохо и как надо поступать! — не унимался Оолф. — У самой имени нет, а туда же!
Сокол заклекотал, захлопал крыльями по голове старика.
— Ты-то молчи! Разумеется,
В отблесках пламени лицо старика было красным, будто с него содрали кожу. Искры сверкали в бороде, казалось, еще немного — и волосы вспыхнут, превратив голову знахаря в пылающий факел.
— Говорил я тебе с ним не связываться? — спросил Оолф, ткнув в сторону Белки тлеющей веткой. — Сколько раз я тебя предупреждал — держись от него подальше?
— Ты о призраке? — спросила Белка. — Прозрачный человек… Илаим?
— О-о! — застонал Оолф. — Нет, ты только послушай — Илаим… Она уже с ним по имени, ну ты подумай! Умереть не успеешь, а она уже связалась с каким-то призраком. Ну почему я не взялся учить кого-нибудь, у кого в голове есть хоть капелька мозгов? Да хоть того парня по прозвищу Барсук — он и то поумнее будет.
Сокол пару раз громко щелкнул клювом.
— Да что мне твои птенцы! Ты на нее посмотри — И-ла-им… Тьфу! И что потом? Мясо из одной миски? Или еще чего?
Белка втянула голову в плечи.
— Но он спас меня! Если бы не он, меня бы сожрало подземное чудовище.
— Спас! Очень ты ему нужна, — фыркнул Оолф. — Та еще пигалица выискалась. Да не будь у тебя предмета, он бы и мизинцем ради тебя не пошевелил.
— Нет. — Белка замотала головой. — Ему не нужны предметы. Он не может ими пользоваться.
Старый знахарь прищурился.
— А разве я говорил, что предметы нужны ему, чтобы ими пользоваться? В них, в предметах, заключены осколки его души. И жить он без нее не может. Это он снаружи беленький и прозрачный — внутри же чернее сажи.
— Неправда! Он… Предметы нужны ему только для того, чтобы открыть ворота. Он хотел вернуться домой.
— Домой! — Оолф с размаху ударил палкой по костру. — Ну надо же! Ты только подумай — вернуться домой.
Сокол возмущенно заклекотал.
— Вот и я о том же, — кивнул старый знахарь. — Не суди его по себе. Это ты птенец, который выпал из гнезда. И это ты хочешь вернуться домой. А он… Он из тех, кто свое гнездо разрушил. А вместе с гнездом сжег заодно и лес вокруг. Так что подумай хорошенько — зачем ему возвращаться?
— Я… Я не знаю. — Белка вздрогнула.
— Вот именно, — фыркнул Оолф. — Ничегошеньки ты не знаешь, глупая маленькая девчонка. И нечего задирать нос.
Обида крепкой рукой сжала горло. Она же… Она не задирала нос! Она все делала правильно, так, как должны поступать кайя! Она…
— Я потеряла Хранителя Рода.
Старый знахарь посмотрел на сокола.
— А может, с ней не все потеряно? — сказал он птице.
Сокол пару раз взмахнул крыльями.
— Давным-давно, — начал Оолф, — когда Мать Аэйла была юной девушкой, такой прекрасной, что звезды спускались взглянуть на ее красоту, пришли к ней три охотника. Медведь — упорный и сильный, Росомаха — бесстрашный и яростный, Рысь — терпеливый и ловкий. Увидели они
Разумеется, Белка помнила. Она же кайя! Раньше, чем ребенок получал свое детское прозвище, он узнавал, из какого он племени и рода и откуда они появились.
— Хорошо, что не забыла, — кивнул Оолф. — Ты кайя до тех пор, пока помнишь свой род. Помнишь, откуда он пришел… А раз ты еще кайя, что же ты боишься, что потеряла Хранителя Рода?
— Женщины с жалящими копьями… Они забрали его.
Сокол на плече старика защелкал клювом — будто рассмеялся.
— Глупая маленькая Белка, — покачал головой старый знахарь. — Чем же ты меня слушаешь? Или в голове совсем пусто — в одно ухо слова влетают, а из другого тут же и вылетают? Смотри…
Веткой он указал на рисунок на стене. Огромный медведь, раскачиваясь, брел меж высоких камней, преследуя стадо бизонов. Белка увидела в этом звере Вурла, но вместе с ним всех остальных медведей, которые только ступали и которые только ступят на землю. Образ и предмет — суть одно и то же.
— И что? — сказал Оолф. — Это Хранитель Рода?
Белка не знала, что ответить.
— А может, это? — спросил старый знахарь, указывая на рисунок другого медведя, пирующего над тушей овцебыка.
Белка не видела, чтобы Оолф сходил с места. Но старый знахарь уже стоял рядом с ней. Сокол, сидевший на костлявом плече, хитро поглядывал на девочку.
— Хранитель Рода — не где-то там. Не в рисунке на стене, не в тотемном столбе и не в блестящей фигурке, — продолжил Оолф. — Наши предки вошли в воды Аэйлы, но вышли из нее кайя. Понимаешь, что это значит?
Белка кивнула.
— Настоящий Хранитель — он здесь, — узловатым пальцем знахарь ткнул Белку в плечо. — В тебе самой. Ты кайя, а значит, в тебе есть частичка духа-хранителя.
— Частичка?
— И он целиком, — кивнул Оолф. — Капля воды заключает в себе все воды мира. Один человек заключает в себе весь свой род — от начала и до конца. Пока ты помнишь, кто ты есть, Хранитель Рода будет с тобой.
— Но фигурка…
— Это только фигурка. Я же тебе говорил об этом — помнишь? Хорошее копье, и не более того.
— Но ты сказал, что Хранитель Рода должен найти своих детей.
— Разумеется. — Оолф фыркнул. — Хранитель Рода, а не блестящая безделушка.
Вытянув шею, сокол пронзительно крикнул.
— Хорошо сказал, — кивнул старый знахарь. — Пусть ты и вывалилась из гнезда, крылья-то все равно с тобой. Давай, пора уже лететь.
Сокол сорвался с его плеча и закружил по пещере. Изломанная тень поползла по стене. Белка смотрела, как птица скользит среди дрожащих бликов — круг, другой… С громким клекотом сокол ударился о стену. Но полет не прекратился. Нарисованный красной охрой сокол парил над бескрайними полями Вечной Охоты, постепенно превращаясь в крошечную точку, темную выбоину на камне.