Паника-upgrade. Дилогия

Мазин Александр Владимирович

– Значит, ты испугался? – с интересом спросил Веерховен. – Почему ты вспомнил об этом? Ты испугался его?

М'Танна с полминуты разглядывал обнаженную фигурку на экране. Веерховен ждал. Взяв бутерброд, он откусил изрядный кусок и запил тоником. Пиво было бы лучше.

– А сейчас ты боишься? – спросил Рихард.

– Нет, не его, – сказал наконец чернокожий. – Он – не страшный. Он… красивый, да, сэр! Страх, он был – сам по себе.

– А сейчас ты боишься? – спросил невнятно, с набитым ртом, Рихард.

– Сейчас? – Оператор прислушался к своим ощущениям. – Сейчас – не боюсь. Да, сэр! Совсем не боюсь!

– Тогда иди поешь! – приказал

Рихард.

«Снимает стресс, подавляет чувство страха, не обладает тормозящим действием!» – вспомнил он. Это – про розовые капсулы.

А у зеленых нет инструкции с рекомендациями по их применению. Потому что к применению запрещены!

Веерховен засмеялся и принялся за второй бутерброд.

Глава пятнадцатая

«Миражи»

– Мне хорошо с тобой! – прошептала Лора, пряча лицо под мышку Тенгиза. – Я тебя люблю. Всё остальное не имеет смысла.

– Я тоже тебя люблю! – Тенгиз погладил девушку по спине. Снизу, на маленькой выпуклости над гладкими полушариями ягодиц, золотился белый нежный пушок. Такой же, как на предплечье, у локтя, прижатого к животу Тенгиза. Бугорки позвонков, под кожей, между лопатками… Почему-то из-за них узкая спина девушки казалась Тенгизу совершенно беззащитной. Его охватило беспокойство и умиление одновременно. Он-то хорошо знал, что, кроме их любви, здесь, на острове, существует смерть. И сейчас Тенгиз, как никогда, чувствовал ее реальность.

– Когда ветер будет нести песокТам, где прежде был океан,Он придет и воздаст за всёКаждой капле из тысяч ран.Когда ветер будет нести песокTам, где катятся волн стадаВниз, от неба до наших ног,Хной окрашенная вода…

Лора подняла голову, посмотрела ему в глаза. Зрачки у нее были большие, угольно-черные, как будто их окружали сумерки, а не ослепительно яркий день.

– Мы пришли из нее, и мыВ теплый шорох ее войдем.Та, что в пене взошла из тьмы,Спит теперь на плече моем.И ласкают ее соскиПальцы вкрадчивых нереид.Наши кости уйдут в пески.Наши кости сотрет с ланитМать-Земля. Но оставит сольОкеана и крови. ЗдесьБудет ветер нести песокИ гудеть боевую песньТам, где раковина гудит,Там, за мысом. Смотри – восход!Поцелуй меня и войдиВ колыбельную песню водТы, чьи губы и соль, и мед…Голос Бога интимно тих.Он простит тебя и поймет,И оставит среди своих,Когда ветер будет нести песок…

Неприятный звук, похожий на комариный писк, пришел откуда-то сверху, вырос, превратился в пронзительный однотонный рев.

Тенгиз посмотрел наверх и увидел две белые расширяющиеся полосы, ползущие по небу. Они приближались, и звук

вырастал, превращался в грохот, от которого заныли уши. Тенгиз вскочил на ноги и увлек Лору под прикрытие скал. Он не знал, зачем это сделал. В этом небесном реве была угроза. Смертельная угроза. Два кажущихся крохотными самолета возникли в блеклой голубизне. Две темные остроносые птицы с трапециевидными крыльями, оставляющие белый облачный след.

Прижавшись к горячему камню и прижав к себе Лору, Тенгиз смотрел наверх, а рев становился нестерпимым, рвал барабанные перепонки…

Две стремительные птицы пронеслись, казалось, над самой головой. Неистовый вопль двигателей заставил затрепетать листву на деревьях, поднялся до непереносимой силы… и начал ослабевать. Стальные птицы ушли на северо-восток.

Тенгиз вздохнул с облегчением.

– Кажется, обошлось! – сказал он, не слыша собственного голоса. В ушах гудело.

Он не мог бы объяснить, почему так испугался. Но его до сих пор трясло. Тенгиз крепко прижал к себе подругу, ощущая успокоительное тепло ее упругого тела. Но шум в ушах не утихал. Минута потребовалась Тенгизу, чтобы понять: это не галлюцинация.

Самолеты возвращались.

Анк выбежал на открытое место. Он услышал звук намного раньше, чем люди. Память выбросила наверх воспоминания прадеда: стремительные крылатые сигары, пронзающие воздух. Огонь, грохот, широкие полосы поднятой в воздух земли, перемешанной со стволами деревьев, обломками машин, телами людей. Он видел это сверху, с борта вертолета, и снизу, с земли, когда неимоверный грохот поглощает вопли разрываемых на части, сгорающих заживо… Он увидел, как превращается в огненное озеро пространство, равное четверти его острова.

Анк поднес к губам свирель. Силуэты этих летающих машин не были похожи на тупоносые силуэты «МиГов». Или на широкозадые, с «растопыренным хвостом» очертания «Фантомов». Но Анк ни на миг не усомнился – это боевые машины. И он не позволит им изуродовать свой остров!

Однако ему не пришлось проявить свою силу. На расстоянии примерно двух километров от Козьего Танца оба самолета синхронно легли на крыло и ушли вправо-вверх.

Анк проводил их взглядом, снова обострил слух и продолжал следить за ними, уже не глазами. Он допускал, что самолеты могут вернуться. И не ошибся. Обойдя Козий Танец по широкой дуге, смертоносные машины возвратились.

– Смотри, вот он! – сказал Жилов, указывая на человеческий силуэт сотней метров ниже места, где они стояли.

Друзья увидели, как сын Древней поднес к губам свирель.

– Занятно будет, если это сработает, – сказал Жилов. – Но еще более занятно – если не сработает и красавцы проутюжат наш замечательный остров.

– Сейчас мы – на его стороне! – сказал Таррарафе. – Может, укроемся внизу? Мы успеем.

– Ты иди, Тарра, – сказал Жилов. – А я хочу посмотреть спектакль.

Масаи остался на месте.

В первый заход ничего не случилось. Громогласные птички красиво отвернули и ушли в сторону. Однако через некоторое время самолеты появились вновь, с идеальной точностью легли на прежний курс и устремились прямо к тому месту, где стоял Aнк. Если в первый раз грохот казался нестерпимым, то теперь от него буквально рвались перепонки. Жилов и Таррарафе зажали уши руками, но продолжали смотреть. Бессознательно они оба были уверены в силе Анка и не думали об убежище.

Золотистая фигурка с бамбуковой свирелью в руках, выпрямившись, готовилась встретить многотонную летающую смерть.